Пряник и Пшёнка
Шрифт:
Чё?!
— У тебя какая-то психологическая травма, связанная с малолеткой, которая утром тебя напугала, проснувшись без косметики? И платье у меня, кстати, было приличное. Я, вообще, люблю платья и туфли. Ясно? Вот поживешь в двумя братьями, подонашиваешь за ними шмотки, и я посмотрю, как ты запоёшь. И, вообще, что это за предвзятое отношение к девушкам моложе двадцати? Ты сам-то принц, что ли? Платье и макияж ему не понравились… — скрестив руки на груди, я отвернулась к окну. — Просто скажи, что в твоём вкусе милфы, и иди в задницу.
—
— Тебя когда-нибудь душили пальцами ног? — поинтересовалась я. — Просто, у меня одна рука болит. Ногами удобнее будет. И, к тому же, ты принял меня за попрошайку и проститутку. Как выяснилось…
— За плохую проститутку.
— Что?!
— Нет, что ли? — усмехнулся парень, мельком глянув на меня. — Ты, получается, даже на бургер не смогла передернуть. И уже определись, чем ты недовольна: тем, что я принял тебя за проститутку, или тем, что за плохую проститутку?
— Господи, — вздохнула я и, прикрыв глаза, уткнулась лбом в прохладное стекло. — А кому-то сейчас достается прекрасный Серкан Болат.
Я не стала скромничать. Потому что… пошёл он в задницу!
Будь он приятным парнем, я бы сделала бы вид, что мне совсем несложно дотащить пакеты и контейнеры от какой-нибудь остановки до общаги. Да я бы даже наплевала на то, что я на каблуках и с раненной рукой и ногой. Вплыла бы в общагу аки прекрасный лебедь, чтобы он смотрел мне вслед и слюни пускал.
Но конкретно взятый черствый Пряник заслуживал того, чтобы его вздрочнули. Поэтому я сказала ему подвезти меня до самой общаги. Фиг с ними, с этими контейнерами. По лестнице на свой этаж я с ними как-нибудь поднимусь.
— И пакет с моими шмотками, — щёлкнула я пальцами, вспомнив, что Артём сказал, что мои вещи на заднем пассажирском.
С каменной мордой, парень потянулся за пакетом и передал его мне.
Составив на капоте его машины башню из контейнеров, я наклонилась к опущенному стеклу пассажирской двери и почти даже мило улыбнулась парню.
— Спасибо, что подвёз.
— Не за что, — его лицо не выражало никаких эмоций. Только густая бровь слегка дёрнулась.
— И еще раз с днем рождения тебя, — продолжала я симулировать улыбку. — Кстати, у меня для тебя есть подарок. Сейчас. Где же он? — пока Артём хмурил брови, пытаясь понять, что я ему приготовила, я шарила в заднем кармане его, кстати, джинсов. — О! Нашла! Вот. Это тебе, — мой средний палец был оттопырен в его сторону, и теперь моя улыбка была самой настоящей. — С днём рождения, говнюк.
Уголки его губ слегка приподнялись, в серых глазах блеснула загадинка.
Подавив тяжелый вздох, я оттолкнулась от машины и, взяв с ее капота пищевые контейнеры с вкусняшками, пошла
Чтобы открыть дверь, мне пришлось удерживать контейнеры одной рукой и подбородком, а второй рукой с двумя пакетами в ней тянуть за дверную ручку.
— Хоть бы помог, осёл, — бурчала я себе под нос.
Поверх моей руки легла теплая широкая ладонь и открыла дверь шире. Взглядом проследила, откуда эта ладонь растёт. Из-за того, что я удерживала подбородком башню из контейнеров, смотреть на высокую колокольню приходилось исподлобья.
— Шагай, Пшёнка, — кивнул Артём в сторону открытой специально для меня двери.
— Какое благородство, Пряня, — закатила я глаза и гордой лебедью вплыла в здание. Даже волосами умудрилась тряхнуть, чтобы они волнами колыхались в такт цоканью каблуков.
— С женихами нельзя, Гордеева, — шутливо остановила меня Альбина Марковна.
— Это не жених. Это курьер, который приносит только плохое настроение. Ни в коем случае не впускайте его.
— Красивый стервец! — расплылась женщина в кокетливой улыбке, дарованной парню.
Но большим шоком для меня оказалось то, что Артём улыбался ей ничуть не меньше.
Ну, теперь понятно, почему ему не нравятся сверстницы — настоявшееся вино вкуснее. Но не настолько же настоявшееся, как Альбина Марковна! Женщине под семьдесят! Она и так с трудом ходит. Пощади, ирод!
С силой зажмурила глаза, чтобы это развидеть. Входная дверь в общагу, наконец, закрылась, а Пряник исчез с поля моего зрения.
Дальше я смогла себе позволить идти сгорбленной и пыхтящей верблюдью.
В комнату я ввалилась едва дыша. Контейнеры сразу поставила на наш небольшой обеденный столик. Пакеты оставила рядом с туфлями, которые сняла у порога.
Под обалделый взгляд Гели я молча прошла к своей кровати и завалилась на неё лицом в подушку.
— Охренеть! — «разморозилась» Геля, вернув себе дар речи. — Чтобы я так на свидания ходила! — быстрые шаги по полу дали мне понять, что она подбежала к столу. — Ты на свиданку с бабкой какой-то бегала? Откуда столько хавки?
— Поверь, на такое свидание ты ни за что не захочешь, — перекатившись на спину, я закинула руки за голову и одобрительно кивнула подруге, которая со взглядом голодного щенка смотрела то на меня, то на контейнеры. — Ешь, конечно.
— Правда, Оль, откуда столько всего? И скажи сразу, у этого парня есть брат?
— У него есть две младшие сестры трёх и шести лет.
— Чёрт! Он неидеален. Я разочарована.
— И знаешь, что это за парень?
— Мне всё равно, кто он. Но за этот салат я готова расцеловать его руки, — Геля зачерпнула вилкой салат с фунчозой из контейнера и напихала себе полный рот. — Божественно! Я в раю!
— Я, всё-таки, скажу, что это за парень. А это тот самый парень, хам из кафе.
— Подожди, — нахмурилась подругу и, пожав ногу под себя, села на стул. — Ты же, вроде, к другому на свиданку шла.