Пряник и Пшёнка
Шрифт:
— В том-то и дело, что я даже до него не дошла. Из-за собаки этого хама я оказалась в луже, а потом у него дома и попала на его день рождения. Представляешь?
— Так это его шмотки?
— Ну, не мои же. Или ты думаешь, что я из тех гопарей на районе, которые туфли с трениками сочетают?
— Не знаю. Но эти толстовка и джинсы тебе точно идут. Прикольно выглядишь.
— Угу. Будто кошелек у тебя в подворотне отжать хочу, — повернувшись на бок, я блаженно прикрыла глаза. — Спать хочу.
— Эй!
— Гель, какой, нафиг, клуб? Я сегодня искупалась в луже, у меня разбита коленка и содрана ладонь. А еще я только что внизу заработала непоправимую психологическую травму. Единственное, что я сейчас хочу — это надеть свои трусы и лечь спать.
— Ты без трусов, что ли?
— Угу.
— А говоришь, что свиданка плохо прошла.
— Извращенка, — швырнула я в нее плюшевого медвежонка и тихо хохотнула. — Тебе вот прям обязательно сегодня тащиться в клуб? Может, отложим на завтра?
— Я сегодня хочу. Ты обещала, что мы вместе пойдём. И ты, кстати, уже и так два раза переносила. Я ведь и обидеться могу.
Ох, уж это тонкое психологическое давление детскими обидками.
— Ладно. Но я иду в джинсах, не крашусь, и мы просто танцуем пару часов.
— Обычно после таких слов начинается грандиозная пьянка, — подметила Оля.
— Мне завтра на работу. Ничего грандиозного я делать не буду.
— А после таких слов начинается пьянка, о которой будут слагать легенды.
Глава 6. Артём
— Здорова, спасатель!
— Наконец-то, мля.
— Ты носик пудрил? Заебал.
— Пошёл ты, — улыбнувшись парням, пожал им поочередно руки и похлопал по спинам. Сняв куртку, упал на свободное место на кожаном диванчике. — Давно ждёте?
— Да, минут тридцать. Грош уже тёлку склеил, — кивнул в его сторону Айк и пригубил бутылку пива.
— Ну, уже отодрал, вообще-то. Прошу не умалять мои донжуанские заслуги, — привычно пафосно изрёк Грош и протянул мне бутылку холодного пивка. — Кто задержал? Та с бидонами? — пантомима в виде сисек пятого размера.
— У бати был.
Открыв бутылку, швырнул крышку на стол и сделал два больших глотка холодной шипучей жидкости. Приятный оттенок горечи пощекотал вкусовые рецепторы, и я, наконец, смог позволить себе расслабиться и выкинуть из башки мысли о работе, учебе, предстоящей службы в армии и других бытовых заморочках.
— С днём рожденья, Артём! С днём рожденья, Артём!.. — из ниоткуда появились две знойные красотки с тортом в руках. Свечи на нём достаточно ярко освещали едва заправленные в лифчики сиськи.
Пацаны сразу встали и начали хлопать в ладоши, гудеть и ржать. Вытянули с дивана и меня.
— С днём рождения, Кам! — по спине застучали ладони. Если бы не успел проглотить пиво, то уже захлебнулся.
—
Кривая улыбка на одну сторону и, глядя в сиськи, я задул свечи. Без желания. Традиционно. Не пять мне лет, чтобы верить в чудеса и единорогов.
— Торт, кстати, не сладкий. Сверху белое — это творожный сыр, а внутри мясо барбекю, маринованные огурчики, бекончик… Короче, лютая закуска к пивасику, — Генка в красках расписал состав торта. Стало ясно, что с ним заморачивался именно он. Ну, или его жена. Всё-таки, пацан в двадцать лет женился по залёту. На вопрос о том, жалеет ли он, он обычно отвечал, что ему нельзя жалеть, ибо на кухонном полу холодно спать.
— Спасибо, Ген. Жене привет, — подмигнул я многозначительно и салютовал ему бутылкой.
Пацаны за столом заулюлюкали. Все они, какого-то хрена, когда-то решили, что Генкина жена ко мне неровно дышит и теряется в моем присутствии. Но лично я за Леськой ничего подобного не замечал. Как и её саму, в общем-то. Уж сильно тихая и блёклая девчонка, о наличии которой я узнал только тогда, когда Генка сказал, что она от него залетела. Да и дружбу с Генкой я ценю больше, чем с кем-либо. Из всей нашей компании он самый понятный и надежный.
Айк — вечно где-то в проёбе, хрен его найдёшь, когда надо.
Грош — всегда под чьей-то юбкой или в поиске оной.
А Генка хоть и сделал в своей жизни глупость, не надев «резинку», но зато он в очередной раз доказал, что за последствия содеянного всегда готов ответить лично.
— Пошли на хуй, долбоёбы, — нарочито нервно всплеснул руками Гена. Он уже привык к тому, что мы с пацанами регулярно, хоть и шутливо, катим яйца к его жене. Прикол такой. Разве можно себе позволить обойти стороной единственного женатого пацана в компании?
— А девчонок не будет, что ли? — разочаровано скучающе протянул Грош. — Что за веселье без женского смеха? Они же звенят, как колокольчики, а я был бы не прочь оросить пару лепестков.
— Фу, бля! — поморщился Айк, запивая отвращение большим глотком пива. — Вали на танцпол и орошай там, что хочешь. На столик только наш не попади.
Я сделал еще один глоток пива, ленивым взглядом прошёлся по толпе танцующих в такт плавной мелодии. Но внимание моё остановилось на барной стойке, за которой сидела брюнетка в черном платье с открытой спиной. Атласная ткань держалась на тонких шнурках, обвивающих ее обнаженную спину. Длинные ноги, сложенные одна на другую, продолжались переплетением узких ремешков на щиколотках. Острая шпилька, должно быть, уже проткнула предостаточно яиц, что к ней подкатывали.