Пряник и Пшёнка
Шрифт:
— Тём! — вяло дёрнулась я в попытке отвоевать свою грудь.
— Я не мешаю тебе, а ты не мешаешь мне, — произнес он в ответ, убрав от груди мои ладони. — Мы же договорились.
— Я чую в этом договоре некоторый подвох, — протянула я, следя за тем, как Артём подхватив мои ноги под коленями, поочередно поставил мои ноги одну за другой стопами на край журнального столика.
— Просто расслабься и ни о чем не думай, — шепнул он и прикусил мочку уха, вместе с тем расставив мои ноги шире. — Ммм, розовые! — выдохнул Артём
— Угу, — во рту пересохло, веки опустились, а вся я выгнулась дугой, когда Артём мягко сжал мои затвердевшие соски кончиками пальцев. — Ох!
— Тише-тише, — шёпот искусителя. — Смотри фильм. Не отвлекайся.
Как я могу смотреть фильм, когда по моему клитору поверх белья скользят подушечки пальцев?
Никак!
Я не в силах сосредоточиться на каких-либо других предметах и ощущениях, кроме тех, что мне дарит Артём.
Он сдвигает в сторону мои трусики и размазывает выступившую влагу по клитору. Погружает в меня два пальца, играет ими и снова размазывает влагу по самой чувствительной на данной момент точке.
— Сильнее, — молю я, вцепившись ногтями в его колени.
— Волнительный момент в фильме? — дразнит меня Артём, тем временем увеличивая давление и скорость пальцев на клиторе.
— Обожаю Джекки Чана, — выдыхаю я сорвавшимся голосом и рассыпаюсь на миллионы осколков в Тёминых руках.
Когда волна эйфории отступает, я снимаю трусики, разворачиваюсь и седлаю Тёму. Знающе тянусь к карману его джинсов, достаю презервативы и помогаю парню расстегнуть ремень, ширинку и немного приспустить ткань, чтобы высвободить твердый, как и мои намерения, член.
Разрываю зубами блестящую упаковку и сама раскатываю резинку по всей длине.
Артём подхватывает меня за талию, приподнимает и позволяет медленно-медленно осесть по его члену.
Шумно втянув носом воздух, Артём смотрит в мои глаза заволоченным похотью взглядом. Его глаза кажутся практически черными. Стального цвета радужка лишь слегка поблескивает в моменты, когда Артём, впившись пальцами в мои бедра, помогает мне двигаться и следит за эмоциями на моём лице.
Когда всё закончилось, мы с Тёмой еще около часа пролежали на диване, бездумно глядя в телевизор, и смотрели фильм, сюжетную линию которого уже безнадёжно потеряли.
— Уже поздно, — шепнул Тёма. — Давай, я отвезу тебя в общагу.
С каждым разом это предложение начинало меня всё больше коробить и выбивать из равновесия. С ночевкой у Артёма я осталась лишь один раз после лишения девственности. И всё. После этого, почти сразу после секса он увозил меня в общагу или мы ехали куда-нибудь гулять, но потом он всё равно увозил меня в общагу.
— Поехали, — согласилась я, поправляя платье и понимая, что пора обсудить наши отношения хотя бы пути до общаги.
— Что с тобой? — спросил Тёма, когда на одном из светофоров положил
— Ничего, — качнула я головой. — Просто нам нужно поговорить.
— Обычно после таких слов начинается лютая хрень, — выдохнул Артём недовольно. — Что случилось?
— Ничего. Просто хочу понять…
— Подожди, — оборвал меня Артём, и я понял, что дело всё в том, что нас остановил сотрудник ДПС.
Отвернувшись к окну, я просто ждала, когда Артём уладит все формальности.
— Ваши документы, — обратился к Артёму полицейский.
Тёма подался вперед и открыл бардачок перед моими коленями.
К горлу подступил ком из злости, отвращения и обиды, когда Артём начал искать свои документы среди вороха женских трусов. Он даже не удосужился их выкинуть, а я, как дура, даже не подумала проверить наполнение этого чертового бардачка.
ДПС нас быстро отпустила, не выявив нарушений.
Всю дорогу до общаги я молчала, пытаясь сформулировать слова, которые обязательно скажу Тёме.
— Что случилось? Ты так и не сказала, — произнес Тёма, остановившись у крыльца общаги.
— Кто я тебе, Тём? — повернула я к нему своё лицо.
— В смысле? — нахмурился парень.
— Мы встречаемся или нет? Какие у нас отношения? Я твоя девушка, ты мой парень? Что между нами происходит?
— Обязательно нужно давать какую-то характеристику нашим отношениям? — нервно выронил Артём. Брови его угрюмо съехались на переносице.
— Мне? Обязательно, — ткнула я себя в грудь. — Потому что я не понимаю, почему я не остаюсь у тебя ночевать?
— Ты ночевала…
— Один раз. И-то, наверное, ты оставил меня из жалости, потому что порвал целку.
Артём молча качнул головой, на мгновение прикрыв глаза.
— А это что? — открыла я бардачок с ворохом похабных кружевных трусов черного и красного цвета. — Это старая коллекция? Или ты уже собрал новую, параллельно встречаясь со мной?
— Это всего лишь трусы, о которых я бы не вспомнил, если бы сейчас не пришлось доставать документы.
— Так, может, выбросишь уже их? — предложила я. — Вот урна. Выброси.
Артём даже не пошевелился. Лишь отвернулся к своему окну. О его эмоциях я могла судить только по двигающимся на скулах желвакам и сжатой в кулак левой руке, лежащей на руле.
— Ты меня любишь? Я тебе хотя бы нравлюсь? — продолжала я попытки выяснить хоть что-то, пока слёзы пытались вырваться наружу.
— Слушай, Оль, — повернулся, наконец, ко мне Артём. Но выражение его лица мне совершенно не понравилось. — Я ни к кому не привязываюсь. И не собираюсь этого делать. И характеристику нашим отношениям я тоже давать не хочу. Тебе хорошо со мной? Хорошо, — ответил он сам, не дав мне шанса и возможности сказать хоть что-то. — И мне с тобой хорошо. Очень. Но загонять себя в рамки каких-либо отношений я не хочу и не стану.