Прятки с Солнцем

Кобелев Егор

Влас подошел к выпирающему на дорогу кубу. Я ожидал очередной процедуры с паролями и шлюзами, но наемник просто постучал в неприметную дверь, и та отворилась.

Как только мы вошли внутрь, у меня отвисла челюсть. Город был великолепен.

Нет, там не было деревьев из Тэца, полностью освещенных улиц, кирпичных домов. Но была жизнь, вдвое насыщеннее, чем в Большом Городе.

Во-первых, людей было ну очень много. Они толпились, галдели, смеялись. Во-вторых, по примеру Тэца, не иначе, у магазинов в стенах прорубили проходы и превратили в центральную улицу. В-третьих, башня, снаружи

казавшаяся просто цельным куском металла, оказалась настоящей главной улицей города – снизу вверх поднимались цепочкой мосты, на стенках коробчатых фрагментов башни висели собранные из дерева домишки. Мне было даже представить страшно, каково жить на такой верхотуре, а уж забраться туда… нет, ни за что!

Но это все еще не самое интересное. Вся главная улица, та, которая наземного типа, была уставлена домами. Дома были собраны из железа, дерева, из кусков сайдинга. И их всех обвивали многочисленные елочные гирлянды, фонари, мигающие разными цветами светодиоды. На одном доме была собрана вывеска из горящих свечей, на еще одном коптили потолок два факела. Были и совсем уж оригинальные – типа увешанных ультрафиолетовыми лампами и белыми футболками крыш или ряда мигающих шахтерских фонарей, покрытых разноцветной пленкой. А сверху, с самого потолка башни, подвешенная на четыре каната, свисала просто гигантская жестяная табличка, обмотанная гирляндами и увешанная китайскими фонарями. А в центре этого табло располагалась переливающаяся надпись. Стрип Раша-Вегаса.

Влас шел вперед вместе с нами. По всему Вегасу грохотала музыка, смешивались металл, американский рок-н-ролл пятидесятых и откровенная попса. На глаза мне попалась вывеска, увешанная милицейскими мигалками, непрерывно посылающими красно-синие лучи во все стороны.

К моему неописуемому ужасу, наемник повел нас вверх – внутри башни. В те закутки, которые уродливо выглядели снаружи, изнутри были вставлены такие же комнаты-казино, комнаты-гостиницы, комнаты-дома. Чем дальше мы отдалялись от земли, тем мутнее мне становилось. Вскоре я оказался на высоте метров шести над землей. Внизу копошились люди, а лестница шла все выше. Как же давно я не поднимался по лестнице…

В этот момент я подумал, что очень странно все это. Когда-то это были просто ступеньки. Обычные бетонные выступы, спускающиеся к выходу из дома. Или просто дорожка, как сейчас… просто спуск вниз, подъем вверх…

***

– Ну Федорыч! – Орал снизу Миха, прыгая от нетерпения. Это было видно через мутное прямоугольное стекло окна, вставленного под потолком на лестничной площадке. Я все это время сидел и тихо ухахатывался над другом, так как пройти в подъезд не представлялось возможным без маленькой металлической пластинки ключа от домофона.

– Э, ну скотина! Слышь, ну не смешно уже! Ну выходи! Ну, блин, все, я домой пошел.

Я встал со ступеньки, ногой смял газету и вместе с шелухой от семечек смахнул ее в прогал между пролетами. Ноги затоптали по старым, грязным, щербатым ступенькам.

Пять, десять… ну и пофиг, в каждом пролете десять. Перепрыгнуть кучу мусора, схватится за перила, на руках проскочить пролет перед подъездом… нога оскользнулась в какой-то нелицеприятной жиже, я с пораженным вскриком сделал в воздухе «бочку», ударился головой об железную

дверь подъезда. Некоторое время в голове страшно гудело, а в глазах не было ничего, кроме тучи мушек, но через пару минут все прошло. Я с трудом встал, повернул голову. Пощупал рукой затылок. Руки остались влажными, а когда я поднес их к глазам, увидел размазанные полосы крови. Шишка тоже была неслабая. Я злобно харкнул на ступеньку и буркнул себе под нос:

– Гребанные лестницы…

***

– Итак, господа экстрасенсы, как обычно, ждут нас в назначенное время, в назначенном месте. – Влас широким движением распахнул двустворчатые двери казино на самом верху башни. Люди и в самом деле здесь сидели странные – в совсем не выцветших дорогих пиджаках, модных когда-то шарфиках, солнечных очках, шляпах. Я поймал себя на мысли, что самые обычные раньше вещи для меня стали чем-то странным, непонятным. Кто же теперь все-таки ненормальный – мы, оборванцы с пустошей на месте бывших городов, или эти «господа экстрасенсы» в дорогих пиджаках по моде исчезнувшего мира?

Обстановка в здании была еще та – все освещено неяркими, но какими-то притягательными синеватыми лампами, непонятные рулетки с шариками, люди в жилетках с картами…

Озарение пришло внезапно.

Казино! А эти люди – крупье! Подумать только… казино…

Влас тем временем подошел к небольшому окну в стене здания, засунул в щелку десять рублей бумажкой, и оттуда выпала фишка с рельефным изображением какого-то политика.

Наемник сел за стол с рулеткой, сам поставил фишку на зеро, потер руки и сказал:

– Что ж, мы начинаем КВН!

Рулетка закрутилась. Шарик исправно подпрыгивал на перегородках, но вдруг… зеро! Зелененькая ячейка тормознула шарик как клеем намазанная. Крупье беспристрастно доложил к Власовой куче семь фишек.

– Э… Влас?

Я обернулся. Голос доносился из-за меня. И говорил Кукуцапль. Голос его ощутимо дрожал, в, казалось бы, хладнокровных, мудрых глазах сверкало искорками волнение. Я чуть ли не вервые видел его таким живым.

– Что? – Несколько удивленно спросил местный житель, подняв бровь.

– Дай старику сыграть. Не… беспокойся… просто один раз, хорошо? – Почти не делая остановок, спросил старик, чуть не вставая в тачке.

Чего? Что это со стариком? Губы посреди густой бороды нервно дрожат, глаза дергаются по сторонам, от одного игрового автомата к другому, от рулетки к «очку». А ведь я совсем не знаю Кукуцапля. Нет, я знаю его, но только с тех пор, как он приехал по туннелям на Площадь Ильича в инвалидном кресле. Позже кресло сломалось. А там и в душе старика что-то переменилось. И со здоровьем стало плохо…. так что это с ним?

Влас подозрительно осмотрел старика, но отодвинулся на высоком стуле в сторону. Старик сам, без чьей-либо помощи, крутанул колеса тачки, подкатил к игровому столу и взял в руки фишки горстью, нервно облизав губы.

– Шесть на нечет. – И пододвинул фишки к крупье. Тот хладнокровно крутанул рулетку. Шарик заскакал по зонам колеса. Чирк… шарик, стукнувшись о ребро описал в воздухе дугу и призмелился на…

– Нечет.

Богатеи в костюмах со смесью зависти и раздражения посмотрели на деда. Тот сгреб фишки и снова сказал: