Прыжок барса
Шрифт:
– Не хочешь видеть Дмитрия рядом с Эл?
– Не так прямолинейно, но близко к тому. Я не в настроении, что-то обсуждать. Я работаю один. Эл отстранила меня от командования. Она считает, что я сведу вас с ума.
Игорь широко улыбнулся.
– Хм. Я благодарен Эл за заботу о нас, но я не боюсь ни твоего напора, ни твоих кулаков, капитан.
– Смелое заявление от человека, который не любит драться.
– Я опираюсь на разум. На твой. Алик, ты не выглядишь странно и не делаешь ничего пугающего, по моему мнению. Ты просто взвинчен. Эл придет твоему поведению собственную окраску. Напоминаю,
Алик вздохнул и тоже улыбнулся.
– Значит, я не так страшен.
Игорь поддержал шутливый тон.
– Это мы не так пугливы. И нас больше.
– Значит, я в оппозиции.
– Ты сам это выбрал.
– Тогда я прогуляюсь без всяких угрызений совести.
– Тайник проверишь?
– Кстати о тайнике.
– Я знаю о доме Пелия и лодке. Что с патрулями?
– спросил Игорь.
– Чисто. Никого. Геликс завешает сканирование города. За нами не пришли.
Игорь озабоченно вздохнул.
– Я не случайно копаюсь в грязи. Хочу соорудить два временных маркера.
– Давай потом. Я хочу уйти.
– Тогда, удачи. Прогуляйся хорошенько. Если ты голоден, то есть свежие лепешки с рынка, немного тушеной козлятины и овощи. Оля нашла женщину, которая будет готовить для нас.
Алик осмотрел двор. Он был окружен медицинскими помещениями. Здесь владелец дома принимал пациентов. С одной стороны, где солнца было меньше, располагался склад лекарств. Это было прохладное помещение, с полками на стенах, где еще сохранились сосуды с остатками зелий. К ней примыкала "смотровая". По другую сторону - маленькая библиотека, а у стены, где была прорублена дверь на улицу, пристроены лавки, видимо, для ожидающих. Этот врач принимал пациентов у себя в доме. Маленькая общественная больница. Он выбрал эту дверь, чтобы уйти..
Он сначала проверил тайник. С ночи к нему больше не прикасались.
Ноги сами принесли его к Септастадию. На море была волна. Со стороны царской бухты массивные волны накатывали на дамбу, разбивались и отступали. По обе стороны Септастадия кипела портовая жизнь, но на самой дамбе было немноголюдно. Ветер и волна отпугнули всех любопытных, остались те, кто шел с Фароса и на Фарос по делу.
Он втек в этот человеческий ручеек. Конный воин проскакал мимо в спешке. Мимо проехало несколько повозок с топливом. При входе на остров охрана по другую сторону дамбы не обратила на него внимания. Солдаты с мрачным видом кутались в плащи, лишь изредка останавливали повозки, если груз казался чрезмерным.
Он шел с пустыми руками, до него охране не было дела. После карабканья по склону его туника была в пятнах, он загорел так, что не отличался от местных.
Он бродил по острову, старясь находить безлюдные места. Это было трудно. За камнями он нашел бухточку, где волна была небольшой и выкупался с удовольствием. Настроение немного поднялось. Он обсох и продолжил прогулку.
Так он оказался в храме у той самой статуи. Погруженный в задумчивость он смотрел на древнюю богиню, изучая постамент и край ее одежд. Алик отошел на несколько метров назад, чтобы видеть ее лицо. Оно показалось ему безразлично умиротворенным. Она была не самым красивым изображением.
Он закрыл глаза. В храме воздух двигался медленно. Храмовые запахи щекотали ноздри. Ему хотелось открыть глаза где-нибудь, где тревога больше не будет терзать его душу. Он устал и вымотался за эти дни в безуспешной борьбе с самим собой. Оказаться бы далеко, на берегу острова Эл, сесть на песок и замереть, забыться. Перестать быть.
Слух среагировал на легкий шорох, пронесшийся по залу, Алик не открыв еще глаз ощутил на себе взгляд.
Потом обернулся через плечо и встретился взглядом с глазами из своего сна.
– Почему ты ходишь сюда, иноземец?
Она знает, что он уже трижды до этого дня был здесь.
Она была словно запеленала в одежду. Ткань была схвачена шнурами. На запястьях и выше локтя - браслеты. Причудливое украшение на голове. Его "знакомая" жрица придирчиво изучала его. Она едва доходила ему до плеча. Темные глаза смотрели в упор и твердо, приподнятый подбородок добавлял ее виду гордости, но голос был тихим и ровным.
– Чего ты желаешь от богини?
– Покоя.
– Боги не дают того, что человек может обрести сам. Почему стоишь тут? Почему не пошел к ней?
– Она жестом указала на главную статую храма в строгой сидячей позе.
– Мне нравится эта.
Ответ заставил ее повести темной бровью.
– Откуда ты, если не знаешь как вести себя в храме?
– Я что-нибудь делаю не так?
– Ты ничего не делаешь. Женщины любят ходить сюда, делают подношения, но не мужчины. Ты не принес даров, не совершил ритуал. Ты не шепчешь молитвы, ничего не просишь.
Алик пожал плечами.
– Если я веду себя непочтительно, я прошу меня извинить. Я могу уйти.
– Ты пришел сюда из женщины?
– Да, это так.
– Ты заметный мужчина, ты должен нравиться женщинам. Любая будет рада.
– Она не любая.
– Откуда ты?
– Я пришел издалека.
– Как твое имя?
– Называй меня Александр.
– Твоя женщина желает другого вместо тебя?
– Нет.
– Она разлюбила тебя?
– Нет. Я думаю, что нет.
– Ее выбрали тебе мать и отец?
– Нет... Нас никто не выбирал. Я выбрал ее сам... Нас выбрала судьба...
Жрица помолчала.
– Чего же ты желаешь, если так?
Как ей ответить?
– Я хочу быть с ней, а она ускользает от меня.
– Ты пытаешься навязать свою волю естественному порядку вещей, - сказала она бесстрастно.
– Страсть никогда не приводила человека на вершину мудрости. Страсть может помочь только на время завоевать женщину, истинную любовь питает мудрость. Нетерпение разрушает все вокруг. В твоих глазах боль. В твоих глазах желание навязать свою волю. Так ты ни к чему не придешь и все потеряешь. Не можешь совладать с той, которую выбрал, значит, ты недооценил себя. Я служу богине, которой нет равных в этой земле. Я знаю, как велика сила и мудрость женщины. Женщина сама знает, кто ей нужен. Хочешь изменить ход вещей, хочешь изменить ее? Выбери себе другую женщину, а эту оставь другому.