Прыжок леопарда 2

Борисов Александр Анатольевич

– Конторе известно все!
– грустно пошутил я.
– Даже прошлое под колпаком.

– Ах да, я забыл уточнить, что эти бумаги хранятся в нашем архиве под грифом "совершенно секретно", а к делу приложены результаты спектральных анализов. Месяца три назад его затребовал Горбачев на предмет гласности, а мне поручили кое-что уточнить. Отсюда и сведения.

Неужели это так важно?
– подумалось мне.

– Ты можешь не перебивать?
– возмутился отец, - если говорю, значит важно. Так вот, в тридцатых годах там работала советская экспедиция во главе с академиком Пиотровским. Не с тем, что работает директором Эрмитажа, а с его отцом. Согласно отчету, ученые там увидели город с длинными

и широкими улицами. Дома, как солдаты в строю, стоят в ровную линию. Пересечения улиц под геометрически точными прямыми углами. На этих вот, перекрестках углы зданий плавно закруглены, чтобы груженый воз легче проходил поворот. А вдоль дорог протянуты трубы для стока грязной воды. Дома кирпичные, из обожженной глины. Многие из них в два этажа. Судя по тому, что там осталось, крыши делались покатыми, плоскими. В ванных комнатах пол тоже покат в сторону отверстий для водослива, ведущих в канализационные трубы. За время раскопок, найдено много детских игрушек. Многие их них до сих пор действуют. Например, фигурка быка: дернешь за ниточку - у него качается голова. Неужели не интересно?

– Мне интересно другое: причем здесь контора?

– Письменность, - тихо сказал отец, - славянская письменность.

– ???

– Все знают, что в городе мертвых было найдено много пластинок-печатей из стеатита и обожженной глины. Многие из них подлинные шедевры: с фигурками людей и зверей, бытовые сценами. Но главное - это надписи: из резов и черт, короткие, похожие на орнамент. Мы их пропускали через главный компьютер. Представляешь?
– сканируется кусок глины, а на выходе родные слова: "То вора роче цька де върат". Ученый один, психованный такой мужичок, рядышком стоял, пояснял. Это, мол, амулет, заговоренный от разного рода татей. И надпись на нем - что-то вроде рекламы: "То от вора лучше, чем засов на воротах". Я у него потом эту пластинку на бумажку с печатью выменял: человек, де, находится в здравом уме и рассудке. В его сумасшедшей теории есть что-то рациональное". А знаешь, почему я так написал?

– Почему?

– На одной из пластинок ученый дословно прочел: "Дети воспримут грехи и слабости наши. Щадя их, держи в отдалении". Тебе это что-то напоминает?

– Так говорил дед!
– я вытер холодный пот.

– Вот именно! Твой дед повторял то, что сказано за шесть с половиной тысяч лет до него.

– Кстати, насчет игрушек... он мне такие же мастерил. На "покупные" в нашей семье средств никогда не хватало.

– Ты все еще сомневаешься?
– отец засмеялся и обнял меня за плечи.
– Ладно, достану последний козырь: была там еще пластинка из стеатита. На ней дословно начертано: "Рысиче йа а че сиры". Переводить не нужно?

– Рысич я, а потому сир.

– Как ты вот, сейчас! Видно судьба такая у русского племени: раскрывать глаза народам и государствам. Пусть видят и понимают, с какой стороны к нам ловчей подойти, чтобы покрепче ударить дубиной. Тот сумасшедший ученый еще говорил: "Мохенджо-Даро - не единичный случай. Это своего рода, исторический алгоритм. Цивилизация возникает, существует пару тысячелетий, переживает бурный период расцвета - и столь же таинственно исчезает. Так было с древней Этрурией, взлелеявшей Рим, с государством хаттов, культуру которого наследовали многие народы Евразии. Площадь распространения цивилизации рысичей - от Средиземного моря до Гималайских гор...

Я не стал спрашивать, сколько еще антинаучных сенсаций пылятся в архивах конторы. Наверное, много - все, что не дружит с теорией эволюции человека, научным марксизмом, воинствующим атеизмом. Буржуазных "светил от наук" это дело тоже устраивает: пусть русские знают лишь то, что велено знать.

На дороге сигналил автомобиль. Мы обнялись. Потом отец

отстранился и тяжело зашагал по крутой, каменистой тропе. Мне вдруг показалось, что больше его я никогда не увижу.

– Ну, и как он, твой амулет - заговор от воров, действует, или нет? В деле не проверял?
– спросил я лишь для того, чтобы он обернулся.

– А как ты его проверишь, если никто у тебя ничего не ворует?
– засмеялся отец.

Глава 5

Море у ног Гаваны накатывается на песок - чистейший ультрамарин с оторочкой из пены прибоя. Жизнь проходит, а он все не выцвел: такой же, как год, как века назад, с тонами, полутонами и дивной игрой света. Попробуй его на ощупь - он ласковый и горячий, как новое атласное одеяло. А над ним облака сизым табачным дымом, да лютое солнце лампочкой в оранжевом абажуре. Соль обжигает залитые потом зрачки и белой наждачной бумагой выступает на теле. Все дрожит: дома, люди и камни, все кажется далеким и нереальным, как зима, мороз и Россия.

В такую жару даже тень не дает прохлады. На верхней площадке самодельного деревянного маяка сильнее запахло хвоей. Густая смола выступает с торцов неструганных досок и стекает к ногам янтарными ручейками.

Буэнос диас, Гавана! Мир твоим небоскребам и стареющим авенидос легендарного города!

Вдали за зеленым мысом видна акватория порта. Стальные клювы портальных кранов застыли в ожидании корма. Под ними полупустые причалы. Безлюдье. Экономическая блокада. На рейде больше не реют красные флаги, не бьют вечернюю склянку, матюкаясь по-русски. Флоридский пролив спокоен и чист, как рука дружбы, неожиданно показавшая кукиш. Плавно минуя линию горизонта, он обнимает небо.

– Мы сделали все что могли, дон Экшен, но вынуждены были признать факт вашего присутствия на территории Кубы, - моложавый смуглый мужчина чисто по-русски развел руками. А когда-то он говорил почти без акцента.
– Нам предъявили пять фотографий. Судя по ракурсам, съемка велась из ближнего космоса. Еще у них есть отпечатки пальцев. Черт знает каким образом, но они их заполучили!

– Это и все? Такие доказательства очень легко опровергнуть.

– Я тоже так думал, но вопрос рассматривался на уровне МИД. Москва предъявила новые аргументы, слишком серьезные для экономики Кубы...

– Ты считаешь, что даже здесь нас могут подслушать?
– Векшин брезгливо поморщился.

– Амигос?
– они если б даже если и захотели, то то не смогли. Я опасаюсь американцев, одному Богу известно, что там у них за техника. А на братскую помощь России мы давно уже не рассчитываем. У вас ведь считают, что мы дармоеды?

С моря тянуло заветной свежестью. Близился вечер - время большой воды. Приливная волна, ускоряясь, наседала на берег и жадно глотала "спорные территории". Смывалось и обновлялось все, что не в силах переварить жадное солнце. Сладковатый запах гниющей органики постепенно сходил на нет, его уносило ровное дыхание океана.

– Что касается нашей организации, - мрачно заметил Векшин, - то я приехал сюда не с пустыми руками. Можешь говорить откровенно, все останется между нами.

– Россия теряет не только друзей - былое влияние в регионе. Сблизившись с США, вы уперлись лицом в стену и от этого стали слепы, а мир изменился.

– Чему удивляться, Август? Советский Союз умер, а на трупах жируют только простейшие. Ты прав, мир изменился, он теперь на кривде стоит. Даже в чисто библейском сюжете как-то обходятся без Иуды. "Васпни его!" - закричала Америка и Россия умыла руки. Первым был Чаушеску, потом Хонеккер, Живков... и ведь каждая подлость оправдана, обоснована с высокой трибуны.