Прыжок леопарда 2

Борисов Александр Анатольевич

– Объект на базе, - сказали с крыши.

– Чем занимается?

– Делом любимым. Только что хлопнул полный стакан.

– Докладывать через каждые две минуты, - жестко сказал Максимейко, выходя из автобуса.
– Кончай ночевать, выдвигаемся на исходную!

Серые тени рванулись к подъезду, на ходу надевая маски. Лавина пошла и горе тому, кто встал на ее пути! Оставался последний пролет до последней лестничной клетки. Уже замыкая контакты дистанционника, полковник услышал встревоженный голос с крыши:

– Командир, в комнате кто-то еще!

Поздно!

– Захват!
– заорал Максимейко и еще раз, погромче, боясь, что его не услышат из за грохота взрыва, - захват!!!

Все заряды сработали

одновременно. Стальные решетки, кружась и вибрируя, синхронно упали в цветочную клумбу. Железная дверь вместе с частью стены влетела в прихожую нужной квартиры, и все в ней окутало клубами пыли и дыма. Полковник не глядя, бросил туда шумовую гранату, секунду спустя, еще и еще одну. Чья-то автоматная очередь ушла в потолок. С грохотом лопнул экран телевизора. Посыпались осколки стекла. Свет в квартире погас. Наверное, выбило пробки.

– Мочи!!!
– устрашающе рявкнул Грицай, вышибая ногами остатки рам.

– По реке по речке плыли две дощечки, - вторил ему Стас Дедерер, по кличке Казак - худощавый кадыкастый майор. Он всегда пел в минуты опасности.

В квартиру проникли без малейших проблем. Никто в этом доме не шел на прорыв, никто не пытался отстреливаться. Хозяин, и тот, кого видели с крыши в момент атаки, словно бы улетучились, улетели в окно вместе с облаком табачного дыма.

Бойцы, прикрывая друг друга, обошли весь периметр: комнату, кухню, санузел. Максимейко опустился на корточки, и заглянул под ванную, зачем-то проверил полки на антресолях, отодвинул обеденный стол... никого!

– Куда же он подевался?
– огорченно спросил Дедерер, зачем-то нюхая воздух.
– Ох, не нравится мне это место!

Леха Грицай тоже был озадачен.

– Странное впечатление!
– вымолвил он, запустив пятерню в затылок, - будто бы мы...

– Что?
– с напором спросил Максимейко.

– Будто бы мы лоханулись и попали в другую квартиру.

Да, действительно, в комнате было пусто: ни одежды, ни оружия, ни документов, ни даже, пустых бутылок. Результаты обыска не прибавили оптимизма. Если где-то и был тайник, то он не настолько вместителен, чтобы спрятать двух человек. Но больше всего удивляло не это: люди на улице и в домах вели себя так, будто давно наступило утро. На смежном балконе четвертого этажа, громко спорили две соседки - кто-то кому-то подменил мясорубку. Внизу, во дворе, стучали помойным ведром о стенку мусорного контейнера. В доме напротив громко играла музыка. А где-то недалеко, подвыпивший муж просился домой:

– Лиз, ну пусти, ну, честное слово, в последний раз...

– Уходим - сказал Максимейко и отступил в прихожую.
– Уходим, пока не поднялся шум.

– Весь пол испоганили, - раздался ворчливый голос, - вот алкаши проклятые!

Валерий Григорьевич вздрогнул и обернулся. На пятый этаж поднималась старушка - суровая бабка с тяжелыми сумками в обеих руках. Скользнув по нему невидящим взглядом, она склонилась над дверью напротив, поставила сумки на пол и зазвенела ключами.

– Уходим, - повторил Максимейко. Голова у него шла кругом.

Жорка считал, что он со смертью на "ты". Навиделся всякого: рядом с ним умирали друзья, сослуживцы, незнакомые люди; сам он не раз убивал, хотели убить его. А то, что жив до сих пор, это не значит, что плохо хотели, не счастливое стечение обстоятельств. Просто его хорошо учили.

Вот и сейчас он мгновенно проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что ему остается жить ровно столько, сколько он сможет отстреливаться. Сможет он долго, но лишь на исходе двадцатой минуты появится призрачный шанс на спасение, больше похожий на чудо. Ведь столько не продержаться даже легендарному Векшину. Сам виноват, слишком многое упустил. Как проникают в чужую квартиру?
– через окна и двери. Значит, нужно приготовить гранаты и выбрать позицию, откуда

сподручней держать под прицелом и то, и другое. Искомое место - дверной проем. Тот самый, где он только что чуть не умер.

В этой квартире оружие всегда под рукой: в тайнике под диванным валиком - автомат и два выстрела для подствольника; под ванной - четыре "феньки", обоймы и пистолет. Можно порыться и в книжном шкафу, но стоит ли?
– на оставшийся век и этого хватит.

– Спасибо тебе, друг, - виновато вымолвил Жорка, доставая гранаты, - спасибо за все. А теперь не путайся под ногами, уходи, и зла не держи!

Антон не пошевелился, а молча, сидел в кресле, невидящими глазами уставившись в телевизор. Он был где-то там, в том самом неведомом мире, откуда пришел. И тут комнату заполонило насыщенным светом. Синими стали потолок, стены и даже АК-74, который Жорка безуспешно пытался поднять. Он удивленно поднял глаза, и застыл. Решеток на окнах уже почему-то не было. Как раскрытая книга, бесшумно упала дверь. Синее пламя медленно вспучилось под ногами. Сквозь эту завесу виднелись какие-то люди с оружием. Прикрывая друг друга, они проникали в квартиру с лестничной клетки. Красиво работали, плотно, было видно, что хлопцы на кураже. Все у них получалось, но... дойдя до какой-то грани, до какой-то линии преломления, они начинали двигаться медленно, очень медленно. Потом их окутывал синий свет без резких оттенков, без малейших признаков тени. И звуки... куда-то исчезли все звуки. Все обволакивала гнетущая тишина. Вакуум. Полный вакуум. Жорка пытался крикнуть, позвать Антона, но не услышал даже себя.

Два синих аморфных тела вплыли в квартиру сквозь разбитые окна. Один из атакующих упал на Антона, прошел сквозь него, синим облаком. Ни тот, ни другой, друг друга, кажется, не увидели. Обезумевший Жорка вышел из столбняка, попытался прийти на помощь старому другу, но снова споткнулся, упал, и потерял сознание...

Максимейко последним покинул квартиру. Он спустился по грязной лестнице буквально на пару ступеней и вдруг... затылком, спиною почувствовал нечто. Не звук, не шорох, а что-то другое, какую-то вибрацию воздуха. Полковник упал на спину, машинально, бездумно. Тело само выполнило нужный маневр и резко рванулось вправо, сокращая сектор обстрела. Он встретил опасность лицом к лицу, с пистолетом в руке, но стрелять было не в кого. На лестничной клетке было тоскливо и пусто. Даже слишком уж пусто. Куда-то девались груды битого кирпича, улетучилась цементная пыль, а двойная железная дверь, и дебелый косяк, скрученный штопором, странным образом соединились и встали на штатное место. Пролома в стене будто и не было никогда. Все заросло облупившейся штукатуркой с похабными надписями.

Максимейко остолбенел. Еще никогда ему не было так страшно. Беспредельный животный страх в каждом нерве, в каждой клеточке тела. Разум кричал, голосил: беги! убегай! прочь из этого проклятого места!!!

Он спрятал оружие. Непослушной рукой нащупал перила. Сделав усилие, приподнялся, прислонился к холодной стене и долго стоял, унимая мелкую дрожь, как щенок, возомнивший себя волкодавом и впервые увидевший матерого волка.

Громко щелкнул дверной замок: соседка, что из квартиры напротив, вышла за дверь, как ангел-хранитель, в галошах, бархатной кацавейке и с помойным ведром.

– Что, милок, соседа моего ждешь, али уже дождался? Ох, дождался, смотрю: ноги совсем не держат! Эх, мужики, мужики! Страна умирает, а им лишь бы глаза залить...

Старушка с шумом прошлепала мимо. Только тогда Максимейко очнулся.

– Что, волосан, прессал?
– спросил он у себя самого.
– Слава Богу, никто из ребят не видел.

Полковник упрямо мотнул головой, оттолкнулся от стенки, на дрожащих ногах, поднялся на пару ступеней, заставил себя подойти к проклятой квартире, вытер холодный пот и провел рукою по косяку.