Прыжок в прошлое (Бригадир державы - 1)
Шрифт:
Я тоже, честно говоря, немного смутился. Хотя о чем может думать здоровый мужик, глядя на понравившуюся женщину? Не о Пунических же войнах.
– Послушай, - предложил я, - давай проведем эксперимент.
– Чего проведем?
– Опыт проведем. Попробуем проверить, как у тебя получается понимать мысли. Тихон!
– позвал я слугу, шебаршившегося все это время в коридоре.
Тихон вошел в комнату.
– Чего изволите?
– спросил он заискивающе вежливо.
– Приезжий барин еще не уехал?
– Никак нет-с. Выпивают-с.
Я
– О чем он думал?
Она, не отвечая, полными слез глазами смотрела на меня.
– Господи, что случилось?
– Он, он...
– только и смогла сказать девушка и горько расплакалась.
Я напоил ее клюквенным морсом и гладил по голове, бормоча абстрактные утешительные слова, уместные в любых случаях. Постепенно она успокоилась. У меня же на Тихона, посмевшего плохо думать об Але, начал расти большой зуб. Представить, что думают о женщинах в такой ситуации, было не очень сложно.
– Нет, Алеша, - вдруг сказала она, - это совсем другое. Он, он, - она опять собралась заплакать, но все-таки договорила: - думает, что ты черт.
– Черт?
– переспросил я и облегченно засмеялся.
– Почему именно черт?
– Не знаю. И еще, - она нахмурилась, долго взвешивала говорить мне это или нет, потом все-таки решилась, - и еще он подумал, что ты глупый, раз меня выбрал... И совсем это не смешно!
– Почему он так подумал?
– спросил я, отсмеявшись.
– Потому что я некрасивая.
– Ты некрасивая!
– только и сказал я, после чего посмотрел на нее с таким вожделением, что слезы сами собой высохли, девушка зарделась, хихикнула и отвела взгляд.
– Жарко мне что-то, - кокетливо сказала Аля, резко меняя тему разговора.
– Что же ты раньше не сказала!
– засуетился я.
Действительно, с того времени, как ее знобило, лежала укутанная до подбородка одеялом. Я тут сдернул его, совершенно забыв, что она лежит без рубашки. Аля попыталась поймать край одеяла и снова закрыться, застеснялась и отвернулась от меня.
– Да ты совсем мокрая!
– всполошился я, не обращая внимания на ее наготу. И тут же взял полотенце и обтер ее.
– Сейчас поищу простыню, - опрометчиво пообещал я. Искать в комнате было негде.
– Полежи пока так, а когда вернется Тихон, я велю принести. Тебе не прохладно?
– Нет, - односложно ответила Аля и неожиданно добавила, так и не взглянув на меня, - если тебе уж так хочется, можешь меня поцеловать. Я не настолько плохо себя чувствую.
Удивительное дело, но, похоже, что у нее начал меняться лексикон. Во всяком случае, она стала говорить более грамотно и связно, чем раньше. Мне стало любопытно, с чего она взяла, что мне хочется ее поцеловать. Конечно, хочется, но я вроде так уж конкретно об этом не думал.
– Думал, - тут же отреагировала она, - все время думаешь. И не бойся, я
Я, конечно, ее поцеловал, и не один раз, и не только в лоб. Однако очень осторожно, памятуя о возможных осложнениях болезни.
В это время вернулся Тихон с бутылкой вина. Не впуская его в комнату, чтобы он не пялился на Алю, я отослал его разыскивать простыню, пообещав, если быстро обернется, налить стакан мадеры. Его, понятное дело, тут же как ветром сдуло.
Я вернулся в комнату. Аля лежала, приняв очень соблазнительную позу и, похоже, не капельки меня не стеснялась.
"Чудеса, - подумал я, - только что глаза поднять стыдилась, а теперь такая раскованность".
– Так я и думала, ты меня презирать будешь, а не наоборот, - опять вмешалась она в мой внутренний монолог, - и прости меня, Алешенька, я немного посплю, чтой-то очень устала.
– Конечно, поспи, милая. Вот выпьешь сейчас таблетку и поспишь.
Я повторил медикаментозный курс.
Кстати под кроватью обнаружился роскошный ночной сосуд, так что и эта проблема была решена. Пока я возился с лекарствами, прибежал Тихон с простыней. Я укрыл больную, прихватил с собой мадеру и пошел амикошонствовать со слугой в коридоре. От мадеры Тихон расчувствовался и понес ахинею. Я заскучал и вернулся в комнату, оберегать сон болящей. Аля спала хорошим глубоким сном. Я полюбовался на ее юное лицо и принялся философствовать о странностях влюбленности, о том, как любовь превращает нормального человека в сентиментального придурка. Причем большинство из нас теряет всякое понятие о реальности и начинает верить, что только эта женщина способна заполнить для него весь мир, только она нужна ему на всю оставшуюся жизнь, только с ней он может быть счастлив.
Неожиданный приход подвыпившего предка, слава Богу, прервал мои пустопорожние построения.
– Петухов с девками хором поет, - сообщил громогласно Антон Иванович, не обратив внимания на спящую Алю.
– Тише ты, крепостник!
– шикнул я на него, показывая глазами на девушку.
– Аля заболела.
Я объяснил, что произошло, и Антон Иванович, то ли искренно, то ли из вежливости продемонстрировал сочувствие.
– Я за своим крепостным-оброчником в город послал, - сообщил он, пусть соорудит тебе какую ни есть одежонку. А то, что тебе здесь с девкой киснуть? Петухов до завтра нипочем не уедет, слишком много выпил.
Мне показалось, что много выпил не один Петухов.
– А почему тебе к нам не присоединиться?
– набрел на старую идею Антон Иванович.
– Не хочу, чтобы твой Петухов по округе про меня рассказывал, повторил я давешние аргументы.
– А почему бы тебе не сыскать одежду в дядюшкиных сундуках?
– высказал новую мысль предок.
– У него ведь должен был быть гардероб? Должен! Тишка! закричал он, опять забыв про спящую Алю.
– Отведи барина в кладовую и покажи сундуки.