Псайкер. Путь изгоя
Шрифт:
Неизвестно, о чем подумал священник, – вместо каких-либо дальнейших комментариев он пренебрежительно пожал плечами и вернулся на своё место, застыв в терпеливом ожидании.
– Комиссар Райна, выпроводите мутанта в коридор – там его отведут к техножрецам. Затем можете быть свободны.
–Благодарю, генерал.
Руксус почувствовал её металлическую хватку у себя за шиворотом, однако сопротивляться не стал. На губах его играла лёгкая улыбка, полная искреннего облегчения. Конечно, то, что он сделал, даже крохотной победой нельзя было назвать, – и псайкеров продолжат ненавидеть и убивать по всему Империуму, и так будет до самых последних
«Я – человек», твердил себе Руксус. «Человек, пусть и отличающийся от вас. Это ведь в нашей природе, не правда ли? Мы всю нашу историю искренне, как может только человек, ненавидели тех, кто хоть в чём-то не похож на нас. В случае же нас, псайкеров, к этому ещё и примешивается наша великая, но загадочная сила. Однако я с шести лет прекрасно знаком с той, «другой стороной», где живут те самые отвергнутые, и знаю, что нам нет места среди вас – но моё сердце всё равно неистово жаждет самой жестокой мести. За всех моих братьев и сестёр, многим из которых не дают и шанса попробовать выжить в вашем рабстве – я никогда не сдамся. Моя ненависть к вам безгранична, как сама Галактика».
С уходом Райны и Руксуса в комнате повисла довольно неловкая тишина; в частности не на своем месте себя чувствовали Мириам и Раммонд. Будь их воля, то они бы постарались не присутствовать при разногласиях более сильных мира сего.
– Честно говоря, я ожидал, что вы будете более настойчивы, – поспешил нарушить молчание генерал Оттон.
Святой отец в ответ пожал плечами.
– Просто я знаю, что прав, генерал. Экклезиархия никогда не ошибается. Наши слова и мысли исходят от самого Владыки, а действия есть ни что иное, как святое воплощение Его воли. Принявший в своём сердце Бога-Императора никогда не познает ни ереси, ни страха, ни сомнений. Я просто знаю, что рано или поздно кара настигнет этого колдуна, а моими или же другими праведными руками – уже не моё дело.
Оттон тактично не стал напоминать Вильгельму об мрачных, но поучительных событиях Эры Отступничества, к тому же отгремевших, в историческом плане, не так уж давно. Вместо этого он непринужденным тоном ответил:
– Пожалуй, вы меня неправильно поняли, но в этом исключительно моя вина. Я не так выразился.
Изобразив на лице слабое подобие заинтересованности, Вильгельм повернул в его сторону покрытое жуткими шрамами лицо.
– Этот опасный мутант нужен нам лишь на время этой кампании. В остальном я согласен с вами и комиссаром Райной. Такие, как он, несут в себе лишь тьму, ересь и моральное разложение. После битвы за систему Фарида, даже если он выживет – мы избавимся от него.
Священник не выглядел удивлённым.
– Это правильное решение, генерал. От имени Священной Церкви могу сказать только, что всецело одобряю его. Это угодное Императору деяние.
Я это делаю отнюдь не ради тебя, но уж надеюсь, чёртов ты фанатик.
Группа кораблей под командованием коммодора Селецио без каких-либо проблем преодолевала воды Варпа первые несколько дней (если верить бортовым хронометрам), однако могучая Буря, маячившая впереди, словно неумолимый вестник рока, действительно продолжала медленно, но неумолимо разрастаться.
Сам коммодор стоял в этот момент рядом со своим главным навигатором, но взгляд его, разумеется, был направлен не на чистый Варп, один вид которого легко сводил простых смертных с ума, а на панели внизу. Изредка Селецио вглядывался и в напряженное, сосредоточенное лицо Натаниэля, давно успевшего покрыться потом. То, что такой опытный навигатор прилагал столько усилий при прокладывании маршрута, лишь доказывало критическую опасность ситуации. Впрочем, коммодор по своей давно приобретенной привычке ничуть не боялся, всецело полагаясь на Натаниэля. Или он справится, или весь мой флот и мои люди погибнут, спокойно рассудил Селецио.
Когда он уже собирался уходить, навигатор внезапно выдавил из себя приглушенным тоном:
– Достигаем крайних рубежей бури, сир. Ситуация критическая, но доверьтесь мне. Я…
Селецио накрыл его руку, покоящуюся на подлокотнике трона, своей собственной.
–Не трать силы понапрасну, мой друг. Я и так верю в тебя.
Натаниэль кивнул, лицо его на мгновение дёрнулось. Ему показалось, что в какую-то секунду Буря будто приобрела некую форму, и поприветствовала их распростёртой когтистой рукой, даже алчно улыбнувшись клыкастой челюстью. Неведомое существо колоссальных размеров, ярко свеча глазами-звёздами словно наклонилось над крохотными корабликами, входящими в её пределы. Натаниэль очень быстро убедил себя в том, что это лишь игра его уже порядком напряжённого разума.
По бортовым хронометрам на кораблях уже была ночь, так что все, кто не стоял на дежурстве или выполнял иную важную для своих кораблей работу, либо спал, либо только готовился ко сну, – однако вхождение в границы шторма ощутили все. Особенно псайкеры.
Корабли начало потрясывать, а поля Геллера принялись словно истончаться, бросать безнадёжный вызов безжалостным водам Царства Душ, – и всё равно побеждать, по крайней мере, поначалу.
В каюте девушек-псайкеров тускло горел свет. Гулко гудели работающие на максимум системы корабля, чуть ли не единственные нарушители тишины в этой части судна.
Марианна снимала с себя верхнюю часть униформы псайкера-примарис, когда к ней весёлым тоном внезапно обратилась Гелиора:
–Слышала, что ты подруга Руксуса и выросла вместе с ним.
Пользуясь тем, что Гелиора её не видит, ибо они стоят спиной друг к другу, девушка поморщилась. Да кто она такая, чтобы так фамильярно называть Руксуса по имени? Да они знакомы меньше месяца! Однако вежливость всё же заставила её небрежно ответить:
– Слухи, смотрю, собираешь. Да, это правда. Уже десять лет прошло, как перепуганным шестилетним мальчишкой он вошёл в нашу комнату.
– А ты, вроде как, всего на год старше его, да? – не унималась Гелиора, так же готовящаяся ко сну.
– Да, но тебе-то какое дело? – выпалила Марианна, в конце концов решившая не скрывать раздражения, – чего ты всё расспрашиваешь?
Гелиору, похоже, её тон ничуть не задел. Она уже освободила себя почти от всей одежды, и Марианна невольно подметила её красивую смугловатую кожу, пышность тёмных волос, стройность фигуры и привлекательность форм. Для того, кто почти всю жизнь прожил на кормёжке из школ Астра Телепатика, Гелиора была удивительно изящно сложена. Это наблюдение разозлило Марианну ещё больше.