Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны
Шрифт:
Вот он какой, Хмельницкий, — молодой и веселый. И с двумя орденами. Наверняка ни за что. Порученец.
Белая полоска на груди Хмельницкого меня заинтересовала. Я обратился к биографической книге о Ворошилове и вдруг увидел ту же фотографию… но в неурезанном виде. Белая полоска — от повязки. Рука Хмельницкого была забинтована.
И вдруг я вспомнил: про Хмельницкого я уже читал!
Да, у Грабина, конструктора артиллерийских орудий:
«Вскоре на огневой позиции неожиданно появился комдив Хмельницкий, состоявший при наркоме при особых поручениях. Это был чуть сутуловатый человек с темной шевелюрой
Прямо как в песне о двух товарищах: «Но жизнь ему спас другой».
А где это Хмельницкий мог спасти Ворошилову жизнь?
Ворошилов возглавлял группу делегатов съезда, участвовавших во взятии Кронштадта. Во взятии Кронштадта участвовал и Хмельницкий. Пулю, что предназначалась Ворошилову, Хмельницкий принял на себя.
У И. В. Тюленева об этом написано так:
«18 марта бои в Кронштадте закончились. Весь его гарнизон был обезоружен. Участники штурма — делегаты и гости X партсъезда и высший начальствующий состав частей и соединений — собрались в бывшем Морском собрании. Ворошилов, принимавший непосредственное участие в бою, едва не погибший под пулеметным огнем (рядом с ним был ранен его порученец Хмельницкий), огласил доклад Центральному Комитету» (Тюленев И. В. Через три войны. С. 109).
Ай да прихлебатель, ай да адъютантишка!
Чего только не делал, чтобы выслужиться!
Недаром ненавидел его Суворов-Резун. Ой, недаром!
«И еще — командирская карьера неестественная, первая командная должность — командир полка: ни взводом, ни батальоном, ни ротой не командовал, а этак сразу на полк. И не просто полк. 1-я Московская Пролетарская стрелковая дивизия — это «придворная» столично-парадная дивизия: иностранные гости, торжества, показуха».
Конечно, про 1-ю Московскую Пролетарскую Суворов-Резун врет.
Н. Н. Воронов, главный маршал артиллерии:
«Московская Пролетарская стрелковая дивизия, куда я после академии прибыл командиром артиллерийского полка, была хорошо укомплектована и отличалась высокой выучкой личного состава… Наш полк был, в сущности, опытно-экспериментальной базой для инспекции артиллерии и Главного артиллерийского управления Красной Армии. Все время поступали поручения о проверке боевых качеств новых модернизируемых образцов орудий, приборов и боеприпасов, о проведении различных опытных учений. Инспектор артиллерии Красной Армии В. Д. Грендель и начальник ГАУ Н. А. Ефимов давали множество заданий и, в свою очередь, оказывали полку помощь всем, чем могли» (Цит. по: Мы сыновья твои, столица / Сост. А. И. Крикуненко. М., 1981. С. 54).
Добавим, что артиллерийскую «политику» в создании новых артиллерийских вооружений фактически определял именно В. Д. Грендель. Создатель лучших советских пушек Грабин отзывается о нем в превосходной степени. Можно сказать, именно благодаря Гренделю и Грабину советская артиллерия была вооружена достаточно хорошо и избавилась от увлечения универсальными и безоткатными пушками.
Полигоном же для новых образцов была Московская Пролетарская стрелковая дивизия. Красная Армия была построена по территориально-милицейскому принципу, а Московская Пролетарская относилась к числу немногочисленных (до
Но Суворов-Резун другого мнения:
«…настоящей боевой подготовки тоже нет. Вместо нее — показуха или подготовка к следующей показухе, «балет» — как выражаются в Красной Армии. У Хмельницкого из пяти командирских назначений четыре — в столично-придворную дивизию».
Н. Н. Воронов другого мнения. Он пишет, что именно в Московской Пролетарской отрабатывалась тактика применения артиллерии.
«Много мы тренировались в стрельбе прямой наводкой по движущимся танкам. Постепенно выработалась несложная, но весьма действенная методика обучения…
Как-то на полигоне проводились учебные стрельбы по танкам. В них принимали участие все стрелковые подразделения дивизии. На стрельбы прибыл комдив Р. П. Хмельницкий. Условия стрельбы показались ему слишком сложными, он тут же снизил шкалу оценок на одну ступень и установил денежные премии за отличное выполнение задачи. Каково же было его удивление, когда все орудия получили отличные оценки! Делать нечего. Комдив тут же стал выдавать премии, но вскоре деньги у него кончились. Пришлось подзанять значительную сумму. Когда все деньги были розданы, комдив сказал со вздохом:
— Хоть и обобрали меня ваши артиллеристы, но я рад вашим успехам!» (Там же. С. 56–57).
Позднее, с началом войны, эта дивизия, переименованная в 1-ю Московскую мотострелковую, показала свою выучку на Березине.
«На рубеже Березины Западный фронт задержал передовые части группы армий «Центр». Особенно упорные бои разгорелись в районе Борисова, расположенного на шоссе Минск — Москва. Здесь отличилась 1-я Московская мотострелковая дивизия полковника Я. Г. Крейзера. Хорошо организованным контрударом она на двое суток задержала противника на Березине» (Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945. С. 66).
Но вернемся к Суворову-Резуну. Он все еще ругательски ругает Хмельницкого:
«Ворошилов — холуй и холуев вокруг себя плодил. И надо быть холуем врожденным, чтобы при
Ворошилове держаться. Хмельницкий держался».
Но к чему это Суворов-Резун посвятил Хмельницкому столько страниц?
А вот почему: Хмельницкий в 1941 году возглавлял 34-й стрелковый корпус.
«Необычна особая секретность, которая окружает 34-й стрелковый корпус и всю 19-ю армию, в состав которой он входит. В «Ледоколе» я рассказал о тайной переброске войск на территорию Одесского округа, настолько секретной, что сам командующий Одесским округом генерал-полковник Я. Т. Черевиченко не знал, что на территорию его округа перебрасывается целая армия».
Мне от этих слов стало жутко: такая глубокая, дикая секретность, что даже командующий военным округом не знает о целой армии на его территории. Не иначе, как Сталин в глубокой тайне готовился нанести удар по Европе. Если не готовился, то к чему скрывать войска от командующего?
Обращаюсь к литературе — и обнаруживаю… Впрочем, я лукавлю. Я давно прекрасно знаю, что 19-ю армию перебрасывали в Киевский особый военный округ, а не в Одесский. Неудивительно, что глава Одесского военного округа об этой армии ничего не знал. К литературе я обращаюсь только ради читателя. Служивший в КОВО И. Х. Баграмян пишет в мемуарах: