Пшеничная дорога
Шрифт:
– Даже если девочку полностью оправдают, то вышвырнут с Тота за недостачу зерна. Без Иохима хозяйство окончательно рухнет... Своими показаниями ты погубишь и нашу семью: нас вышлют на Землю, а там я долго не выдержу.
Маэстро со злостью смотрел на покрытое нездоровой испариной лицо деда. Каждое слово Симеона подобно глухой стене окружало его, сминало, давило.
– Будущего у Дианы Калугиной без тебя никакого. Знаю.
– Не за неё ты просишь, а за себя, - холодно возразил Итон. Дед навалился
– Я не останусь, - повторил внук.
– Меня ждёт Земля, пересдача экзаменов и Высшая школа. Моя жизнь на планете, а не среди пшеничных полей безлюдного спутника...
Итон невольно бросил взгляд на колосья за окнами. Тот как будто подслушивал их разговор, ожидая решения Маэстро.
– Ты во многом прав, но насчёт наших отношений с Дианой ошибся. Я никогда её не любил. Наша встреча на Тоте лишь странное совпадение. Зачем я должен жертвовать ради неё своей жизнью?
– Если откажешься, многих погубишь!
– жёстко процедил Симеон, с негодованием глядя на внука.
Итон не стал больше спорить. Дед продолжал что-то хрипло кричать, угрожал, уговаривал. Маэстро поднялся из-за стола и вышел из дома, прикрыв дверь за собой.
В этот день он гнал грайв на таких скоростях, что скошенные поля размывались в жёлто-синее марево. Жара расплавила горизонт, наполнив воздух густой вязью пустых миражей. Но как бы сильно Маэстро не ускорял грайв по дороге, от мыслей он скрыться не мог: Земля, привычная жизнь, Анка, сломанная машина, Диана, предложение деда, разбитые жизни - ни в чём не было справедливости до конца, не было единственной верной дороги, по которой можно идти без сомнений.
Неожиданно из горячего воздуха вынырнул белый грайв, разрисованный янтарными молниями. Он подрезал Итона, ослепив его светом пульсирующих стоп-сигналов. Бортовой компьютер выдал аварийный сигнал, машина Маэстро устремилась к обочине. В последний момент ему удалось нажать на тормоза, остальное завершила система аварийного управления. В кокпите запахло дымом - как тогда, после аварии на гоночной трассе Земли. Итон трясущимися руками открыл дверь, выскочил на дорогу, но подрезавшего его гонщика нигде не было видно: дорога была пуста...
Вокруг, сколько охватывал взгляд, простирались скошенные поля. Океан безветрия и жары ослепил чувства Итона. Белый грайв был всего лишь миражом - следствием нервного напряжения и высокой температуры.
– Хватит...
– прошептал пересохшими губами Маэстро.
– Хватит с меня этого проклятого Тота!
Вдруг ему показалось, будто он видит в волнах дрожащего воздуха расплывчатый силуэт. Галлюцинация? Новый мираж? Ноги сами понесли Маэстро в ту сторону, где над полем колыхалось что-то зыбкое, шевелящееся. Итон шёл по пружинящей под ногами соломе, всё убыстряя шаги, пока не оказался в знакомом месте...
...Возле тополя, где ещё недавно сидела Диана, больше не было ни одного целого колоска. Вокруг дерева остались только уложенные спиралями стебли - след от гравидвигателей комбайна. Август близился к завершению, а вместе с ним и
– Это станет моим прощанием, - сказал Итон, приближаясь к знакомому тополю.
– Даже не желая выбирать, ты всё равно выбираешь. Судьба складывается не только из кирпичиков дел, но и мыслей, которые готовят нас к важным поступкам. Случайная встреча, момент истины, внезапный поворот судьбы, дарованный шанс, который мы не сочли нужным использовать - всё это может изменить наше будущее, а может разрушить его до основания. Чтобы не считаться безумцем, нужно идти по пшеничной дороге, как можно меньше задаваясь вопросом "Зачем?". Пока есть куда двигаться, значит идёшь в правильном направлении.
Итон коснулся ладонью шершавой коры, ощутив неглубокие бороздки под пальцами. Только теперь он увидел вырезанные на стволе буквы и числа. На тополе были начертаны символы "Д" и "К", дата шестнадцатилетней давности, черта и ещё одна дата, в которой был проставлен только год - следующий, ещё не наступивший.
"Я дала жизни время. Если в ней ничего не изменится, тогда жизнь не справилась. Как много бы ты отдал за шанс, чтобы встретить на пути чудо? Чтобы попытаться с ним хотя бы заговорить?"
***
В утренний час в космопорте было немноголюдно. Прибытие очередного шаттла с Земли не являлось большим событием для Тота. Каждые четыре дня на орбиту выходил регулярный корабль, отсеки которого были загружены необходимым для фермеров оборудованием и водой. На разгрузку и перекачку жидкости из цистерн корабля в трубопровод под обшивкой спутника уходило несколько часов. После этого корабль, нагруженный пшеницей, отправлялся на Землю. Большинство погрузо-разгрузочных операций выполнялось автоматически, но вокруг корабля то и дело мелькали оранжевые комбинезоны немногочисленных служащих.
После давящей жары пшеничных полей космопорт показался Итону куском тающего на солнце льда. Внутри облицованных белоснежным пластиком стен зала ожидания было холодно и безлюдно...
Итон снял с плеча дорожную сумку, устроившись в одном из глубоких пластмассовых кресел. Среди стальных балок крыши чуть слышно гудел кондиционер. Из-за охлаждающего устройства в зале было излишне свежо, так что куртка Маэстро здесь лишней не оказалась. Виктор, который поехал проводить племянника, присел на соседнее кресло, нервно сжимая ладони.
– Тебя кто-нибудь встретит?
– спросил дядя. Итон взглянул на своего обычно немногословного родственника. От застёгнутой на все пуговицы рубашки Виктора пахло одеколоном - всегда одним и тем же. Этот прилипчивый запах сопровождал Маэстро весь путь от самой фермы, став своеобразным символом отъезда со спутника.
– Мать обещала встретит меня. Она очень обеспокоена тем, что случилось.
– Ты ни в чём не виноват...
– Виктор покачал головой, будто собираясь открыть Маэстро какую-то истину.
– Симеон просил меня найти способ или слова, которые могли бы тебя задержать, но даже он не знает всей правды. Ты можешь не верить мне, думать всё что угодно, но Тот тебя ещё не отпустил. Ты чем-то его привлекаешь...