Психея

Paprika Fox

— Джейн? — хочу услышать голос подруги, чтобы успокоиться, но та молчит, поэтому поворачиваюсь, уставившись на девушку, которая не шевелится, широко распахнутыми глазами смотрит в сторону окна. Белый свет фонарей освещает кухню, и я отчетливо вижу страх во взгляде подруги, которая еле шевелит губами:

— Окно.

Одно единственное слово, дающее понять многое. Я глотаю комок, не сразу, но поворачиваю голову, чувствуя, как напряженная шея хрустит, что приносит небольшую боль, которую затмевает внутреннее беспокойство, стоит мне уставиться на запотевшее стекло окна.

Её растрепанные волосы торчат в разные стороны, а тонкие пальцы вжимаются в стекло. Падающая тень скрывает лицо, но я четко вижу, как шевелится челюсть. Она открывает и закрывает рот, выпуская густой пар, отчего окно запотевает сильнее. Джейн не роняет слезы, но не двигается, как и я, не осмелившись отвести взгляд от окна. Но мое дыхание громче. Биение моего сердца мощнее, поэтому и боль куда сильнее. Но остаюсь

неподвижной, будто от этого зависит моя жизнь.

Тонкие пальцы безликой незнакомки медленно выводят что-то на стекле с другой стороны, после чего Она осторожно отступает, делая крошечные шаги назад, но лицо по-прежнему остается темным, будто его и нет вовсе. Я чувствую, как ко мне начинают возвращаться силы, энергия дает толчок, от которого мои руки поднимаются выше. Тяну ладони к Джейн, делая небольшие шаги с предельной осторожностью, и касаюсь её плеча, отчего девушку передергивает, но голову она не поворачивает, оставаясь в том же положении, что и прежде до тех пор, пока силуэт вовсе не пропадает, буквально испаряется среди сильного ветра и природного шума.

Мы продолжаем сохранять неподвижность. Свет не включается, так что темнота только и делает, что раздавливает нас, но я не чувствую себя дискомфортно, словно в стенах этого дома мне ничего не угрожает, хотя очевидно обратное.

— Джейн, — потираю плечо подруги, которая вдруг отмирает, сделав шаг в сторону подоконника, чем вынуждает меня нервничать. — Рид? — дергаю её за руку, но девушка хмурит брови, подбираясь ближе к окну. Она явно что-то пытается разглядеть, поэтому, когда ей это удается, тормозит, сутулясь. Я держусь за ткань её кофты, подходя ближе, и внимательно разглядываю запотевшее стекло, на поверхности которого можно различить нарисованную цифру.

Семь.

Она вывела цифру семь.

***

Поздняя ночь давно накрыла город, но этот участок дороги, пролегающий через лес, перекрыт полицейской машиной, фары которой освещают асфальт. Мужчина с фонарем в руках хмуро поглядывает на напарницу, которая опускается на одно колено, надевая на руки перчатки. Карин рассматривает тело девушки со светлыми волосами: её голова странно вывернута, хотя кто-то явно положил её аккуратно на спину, сложив руки на животе. Голубые глаза стеклянно смотрят куда-то вдаль, а бледная кожа покрыта волдырями и ссадинами. По виску стекает кровь, пачкая локоны волос. Карин касается пальцами её шеи, затем нащупывает пульс на запястье, но его нет. Девушка уже как несколько часов мертва, и полицейской стоит действовать по старой схеме, но её взгляд скользит по руке жертвы. Суровое лицо корчится от непонимания, а сухие обветренные губы двигаются медленно, как-то растерянно:

— Свяжись с Питерсоном, — отдает приказ напарнику, который тут же исполняет, поднеся рацию ко рту.

Карин уже не вслушивается в разговор мужчин, внимательно изучая рану на коже девушки.

Вырезанная чем-то острым цифра один.

========== Глава 3. ==========

«Прекрати меня игнорировать и помоги нам, баран!»

***

Темный автомобиль лениво тормозит у калитки чужого участка, окруженного ночным полумраком, от которого поверхность кожи бугрится, принося не самые приятные ощущения. И холодный ветер встречает Дилана, стоит тому открыть дверцу и выбраться на улицу. Оглядывается по сторонам, с подозрением всматриваясь в темные переулки между в ряд стоящими домами, куда не попадает бледный свет фонарей. Парень скованно поправляет ткань серой кофты с капюшоном, медленно поворачиваясь лицом к дому Рид, и вынимает телефон из кармана джинсов, чтобы повторно прочесть сообщение от Ронни, по которому можно сказать лишь одно — она безумно зла, а это уже не сулит ничего хорошего. И как бы сильно Дилану не хочется остаться дома и не покидать его ещё на протяжении недели, он вынуждает себя выйти за стены и приехать сюда. Толкает калитку, ступая на участок с сухой травой, усыпанной листьями. Идет к крыльцу, набирая номер Добрев, и прижимает телефон к уху, повторно бросая взгляд назад, будто уверяя самого себя, что никого за спиной нет. Сильный осенний ветер создает помехи, поэтому приходится заткнуть ладонью второе ухо. Дилан поднимается на крыльцо, делая шаг к двери, и протягивает руку, чтобы постучать, но отдергивает себя, скорее от неожиданности, когда та распахивается, и на пороге его встречает Ронни с растрепанными волосами и слегка ошарашенным выражением лица. О’Брайен хмуро смотрит на экран своего телефона, опуская и пряча его в карман, пока Добрев старательно подбирает слова, но в голову приходит довольно жалкое объяснение:

— У нас всё электричество отрубилось, можно мы у тебя заночуем? — нервно переступает с ноги на ногу, сложив руки на груди от растущей тревоги, ведь Дилан смотрит на неё, как на умалишенную, заставившую его покинуть дом ради этого. Но О’Брайен не демонстрирует свою сердитость. Он с каким-то недоверием сверлит взглядом лицо девушки, которая не выдерживает, повернувшись к нему боком:

— Джейн? Поехали?

— Я иду, — в ответ голос не менее слабый. Рид пытается улыбнуться Дилану, когда выходит из дома, минуя Ронни, которая, как и прежде, топчется на пороге, еле заставляя себя

поднять взгляд на О’Брайена. Тот делает глубокий вдох, только после него разворачивается, молча направившись обратно к машине, возле которой уже ждет Рид. Девушка быстро бросает парню пару слов благодарности, после чего забирается на заднее сидение, предварительно окликнув подругу. Ронни набирается моральных сил, чтобы шагнуть за порог. Закрывает дверь, уже предчувствуя, как неловко будет себя ощущать в салоне с Диланом, и это серьезно начинает злить. Девушка поворачивает ключ, пряча его в карман легкой спортивной кофты, оборачивается, краем глаза ловя движение у забора, но не придает этому значения из-за сильной утомленности. Складывает руки на груди, спускаясь с крыльца, и не спешит к калитке, с другой стороны которой топчется Дилан, решая лишний раз закурить. Ронни бросает на него быстрый взгляд, вовремя поборов в себе желание сесть рядом с водительским местом. Открывает дверцу, забираясь к Джейн, которая тут же облокачивается на неё, уложив голову на плечо. Не говорят. Каждый раздумывает и пытается найти логичное объяснение в одиночестве, хотя завтра, скорее всего, девушки обсудят произошедшее вместе. Добрев посматривает на О’Брайена. Парень спокойно курит, выпуская никотин через ноздри, после чего кашляет и бросает бычок на землю, придавив ногой. Открывает дверцу, запуская в салон холодный воздух, пропитанный запахом сигаретного дыма, и занимает водительское место, заводя мотор. Не задает вопросов, что уже необычно, если вспомнить, что этот тип постоянно докапывается.

Машина трогается с места — и Рид тут же расслабляется, прикрывает веки, чтобы окончательно успокоить скачущее сердце. Ронни потирает колени, обтянутые тканью джинсов, и через силу пытается заставить себя не смотреть на Дилана хотя бы минут пять, но всё равно украдкой поглядывает, не в силах прочесть выражение его лица. Он серьезен? Не понятно. Рассержен? Так же неясно.

Добрев сдается, уставившись в окна на дома с темными створками и опрятными участками, так же прикрывает глаза, в надежде задремать, но с тем же успехом можно было бы попробовать разговорить О’Брайена, так что весь путь Ронни проводит в глубоких размышлениях, и где-то в себе девушка всячески сражается с подозрением, что то, что произошло, как-то может касаться Джошуа.

***

От лица Ронни.

Времени потребовалось не так много, чтобы Джейн смогла спокойно заснуть после нескольких успокоительных препаратов, от которых уже моя голова начинает кружиться. Сижу на краю кровати Рид, поглаживая подругу по плечу, якобы рассчитывая, что это поможет ей расслабиться, но девушка явно лежит «на иголках», правда, прежде чем уснуть, одаривает меня слабой улыбкой, таким образом, поблагодарив за попытки. Я накрываю её одеялом, отходя немного назад. Смотрю с тревогой на лицо Джейн, которое даже во время сна выглядит хмурым, и оборачиваюсь, закрыв шторы, специально не задерживая взгляд на окне. В комнате Карин горит настольная лампа, и мне не хочется её выключать. Обнимаю себя руками, медленно шагая в сторону распахнутой двери, чтобы выйти в коридор. Сон вскоре возьмет вверх надо мной, а пока я старательно отгоняю его, ведь хочу «лишний» раз увидеть Дилана, который с момента нашего прибытия сидит в своей комнате. Не стучу, прежде чем дернуть ручку двери, которую тут же толкаю, заглядывая в знакомое помещение, только уже более чистое и убранное, чем раньше. О’Брайен бросает в мою сторону короткий взгляд, продолжив рыться в своем столе, явно что-то ищет. Переступаю порог комнаты, чувствую себя крайне неловко, и к этому была готова, поэтому нахожу в себе силы подойти ближе. Словно Дилан — это животное, которое я могу напугать, так что стоит вести себя осторожно. Потираю плечи, остановившись у пустой доски, которая обычно «захламлена» разными надписями и бумажками:

— Вижу, ты многое выбросил, — подмечаю очевидное, пытаясь подтолкнуть парня к диалогу. Дилан посматривает на доску, пожав плечами слишком непринужденно, как он отлично умеет:

— Ага, — что ж, краткость — сестра таланта. Но парень заговорил, а это уже имеет вес. Наполняю воздухом легкие, борясь с легким головокружением, и опираюсь копчиком на край стола, чтобы не упасть, ведь ноги еле держат. Оглядываю голые стены, с каким-то огорчением замечая:

— Как-то пусто стало.

Дилан громко закрывает ящик, поднимаясь на ноги, и бросает какую-то папку на поверхность стола, после чего пару секунд находится без движения. Стоит ко мне боком, как и я к нему. Молчим. Окна в доме закрыты, так что мне кажется, что воздуха не хватает, но не говорю, продолжая вслушиваться в тишину, повисшую в комнате. О’Брайен разворачивается, так же прижавшись спиной к краю стола на расстоянии от меня, складывает руки на груди, притопнув ногой:

— Объяснишь? — да, этого я и ждала от него. Если Дилана начинает что-то интересовать, то можно вздохнуть и успокоиться, ведь это явный признак того, что потихоньку, но он возвращается.

Я сжимаю холодные губы, вновь подбирая слова, и шепчу:

— Завт…

— Завтра? — перебивает, заставляя меня повернуть голову и серьезно взглянуть на него, как, к слову, поступает он сам, правда его взгляд менее напряженный. Слабо киваю головой, продолжая, но уже громче, ведь откашливаюсь, прочищая горло: