Психея
Шрифт:
Пробираемся сквозь чащу, и природная тишина заставляет напрячься. Джейн осматривается, хмуро подметив:
— Даже птицы не поют.
— Я не удивлена, — пытаюсь поддержать беседу, чего не очень-то хочется, но понимаю, что создать фоновый шум придется, ибо тишина вокруг действительно тревожит. — Гиблое место.
— Давай больше не будем сюда возвращаться? — Рид обнимает себя руками, вслушиваясь в хруст веток под ногами. Я внимательно смотрю на неё, как-то слабо кивая головой:
— И не собираюсь, просто, сон был уж больно странный, — опускаю руки вдоль тела. — Фрагмент из прошлого.
— Да, но ты сказала, что там был кто-то ещё, — припоминает сказанное мною Джейн. — Не можешь описать этого человека? — кажется, она и впрямь заинтересовалась
— Я не могу сказать, что не знала его, но никогда не встречала, может, это одно из сонных внушений. Порой ведь снится какая-нибудь фигня, а ты веришь, что это когда-то было. Как дежавю. Только в образе человека, — никак не могу подобрать слов, чтобы объяснить подруге, но та, кажется, понимает, поэтому задумчиво кивает, вздохнув:
— А та тень, — неприятный комок явно встает поперек её горла. — Она ведь реально была в тот день, когда мы забирались в здание?
— Да, как ни странно, в этом я точно уверена, — отодвигаю ветки деревьев руками, расчищая себе путь. — Но с того момента ничего подобного не встречала.
— Может, это была одно из внушений Джошуа? — Рид подает неплохое объяснение, поэтому, не думая, соглашаюсь, лишь бы больше не возвращаться к этому вопросу.
Наконец, выбираемся к дороге, на обочине Джейн припарковала автомобиль, и мы не ждем, быстро направляясь в его сторону, чтобы сесть в теплый салон, где пахнет корицей и крепким кофе. Девушка открывает дверцу, садясь за руль, а я обхожу машину, чтобы усесться рядом с ней. Ерзаю на месте, пытаясь расслабиться на мягком сидении, а Рид берет свой кофе, что быстро остывает, так что практически холодный, из-за чего её лицо морщится от неприятного вкуса.
— Ронни, — она внезапно говорит, начав вертеть стакан с напитком в руках. Я пристегиваюсь, вопросительно взглянув на неё:
— Что?
— Мне нравится, что ты открываешься мне, — улыбается, всё-таки повернув голову в мою сторону, но не растягиваю губы в ответ, а наоборот мускулы моего лица как-то слабнут, а непонятное разочарование давит на грудь.
Я раскрываюсь? Становлюсь более эмоциональной, больше говорю, кажусь «настоящей».
Так не должно быть.
Что со мной не так?
Рид нервничает, взявшись за руль, ведь я так и не даю ответа, просто уставившись перед собой на дорогу. Девушка шмыгает носом, неизвестно какой по счету раз за это утро вздыхает, решая уже выехать на дорогу с обочины, но не делает этого. Не жмёт ногой на педаль газа, хмурит брови, чем вынуждает меня взглянуть на неё. Тогда вижу, как чуть дальше, у другой сторону дороги паркуется темный автомобиль. Рид невольно сглатывает, щуря веки, чтобы приглядеться, а я поддаюсь вперед, удивленно моргая.
Кто и что тут делает в такую рань?
Не скрываем своего напряжения, поэтому бегло перебрасываемся взглядами, когда из машины выходит высокий широкоплечий парень с темно-русыми волосами, по которым он проводит ладонью, оглядываясь по сторонам. Его взгляд даже не тормозит на нашей машине, незнакомец сразу же сворачивает, обходя свой автомобиль, и переходит дорогу, слишком быстро скрываясь с поля зрения за высокими стволами деревьев. Я как-то хмуро смотрю на Джейн, вдруг осознав:
— Где-то я его видела…
— Это новенький из моей группы, — девушка с каким-то недоверием щурится, наклонив голову к плечу, и жмет на газ, с мрачным выражением лица провожая автомобиль, как понимаю, знакомого ей человека взглядом.
***
Ему не составляет особого труда пробраться к заброшенному зданию приюта, ведь этой дорогой он ходил уже не раз. Парень довольно спокоен, его движения не скованы, а дышится ему легко, поэтому наполняет свои легкие кислородом, с натянутой улыбкой уставившись на ровно стоящее строение из белого кирпича. Сует руки в карманы темных джинсов и переступает с ноги на ногу, осматриваясь, ведь понимает, что вокруг повисла неестественная тишина, от которой уже давно отвык. Вновь смотрит в разбитые окна,
========== Глава 2. ==========
***
В этой ванной комнате давно не проводили уборку, поэтому приятным сие место не назовешь, как и дом в целом, каждая комната которого захламлена до неузнаваемости. Совершенно забросил уборку и какие-либо дела.
Дилан стоит у раковины, набирая холодной воды в ладони. Он проспал весь день, так что за окном его встретила ночная мгла, при виде которой ему вряд ли полегчает. Холодный дом постепенно превращается в пристанище насекомых, влетающих через распахнутые створки окон, сухие листья гоняет сильный ветер, гуляющий из комнаты в комнату, не стесняясь присутствия хозяина, которого, кажется, вот-вот покинет здравый смысл. О’Брайен продолжает умывать лицо и вспотевшую после тяжелого сна шею, по которой скользит ладонью, не смотрит на себя в зеркало, которое скоро вовсе снимет, чтобы лишний раз не пытать судьбу. Ему самому отвратительно видеть себя таким, но борьба со своим «я» проходит не на ура, и уж точно не в пользу парня, который крутит ручки крана, сильно надавливает пальцами на сжатые веки глаз и разворачивается, медленно шаркая босыми ногами по пыльному паркету. Он часто ловит себя на мысли, что сейчас его дом напоминает особняк, в котором жила Ронни. Не самое приятное сравнение, не находите? Ощущение такое, что тебя преследует звук собственных шагов, кроме которого ничего не слышишь. Необычная тишина, не свойственная коридору, по которому носится сквозной ветер, заставляя двери комнат скрипеть под давлением. О’Брайен опускает руки вдоль тела, но голову поднимает не сразу, да и нет в этом нужды. Свет не работает, так что ничего кроме темноты ему не увидеть перед собой и позади, за спиной, правда, на этот раз неизвестное подталкивает его взглядом скользнуть по стенам и потолку, после чего остановиться на спуске вниз. Пустая лестница, но Дилан четко слышит, как скрипят ступени. Этот тихий звук вынуждает притормозить всего в паре сантиметров от порога комнаты. Вглядывается, слегка щурясь, нервно перебирает пальцами ткань серой футболки, прислушивается, ловя каждый шорох. Но всевозможные звуки канут. Тонут, становясь недосягаемыми для ушей парня, и тот хмуро цокает языком, чтобы разбавить образовавшуюся тишину шумом, только слышит глухо. Словно в данный момент находится под водой, так что даже глотнуть воздуха становится сложнейшей задачей. Откашливается, решая, что вся проблема в его легком заболевании, но лучше не становится. Уши закладывает моментально, а нарастающая мелодия дарит двоякие ощущения. Дилан делает шаг назад, от своей комнаты, хотя правильнее было бы спрятаться именно там.
Спрятаться?
От кого он собирается скрываться? О’Брайен тяжело и медленно дышит, с настоящей тревогой в глазах смотрит в сторону лестницы, уже в сотый раз повторяя, что всё это — его личный бред, и с этим просто нужно научиться жить, ведь полностью изгнать подобное из себя невозможно. Да, он стал слишком быстро сдаваться, из-за чего злость к самому себе растет.
В глазах мутнеет. Качнулся, переступив с ноги на ногу. Мелодия становится громче. Приятный голос захватывает, прекрасно и с успехом выполняя свою функцию, ведь тело парня становится вялым, а голова запрокидывается.
Но Дилан не падает. Он прижимается плечом к стене, медленно, помогая себе, присаживается на пол, хорошо ощутив внезапно охвативший холод. Кажется, кожа лица покроется льдом после умывания, а влажные кончики волос затвердеют. О’Брайен прижимается спиной к стене, запрокинув голову, смотрит в потолок, осознав, что на него вдруг напала дикая усталость, которая вытягивает его из реальности. Ему охота спать. Опять? Он постоянно спит, но сон не кажется обычным, каким-то «нездоровым», после которого просыпаешься в поту и с безумной тяжестью, что не покидает, с каждым разом только увеличиваясь.