Психея

Paprika Fox

— Господи, — Джейн прижимает ладонь к горячему лбу. К слову, все они чувствуют жар, будто схватили какой-то вирус или просто простудились. Вместе с температурой приходит головокружение и слабость, начинает клонить в сон. Силы иссякают, вытекают, и каждый хорошо ощущает это, но не говорит, боясь увеличить панику.

Сейчас им главное добраться до дома.

Только вот одному Дилану известно, что там совсем не безопасно.

… Дверь ванной комнаты громко закрывается за спиной, отчего белая краска местами сыпется. Плиточный пол обжигает холодом босые пятки, которыми она шаркает к раковине, хватаясь за её края бледными руками, чтобы опереться, удержаться на ногах. Черные волосы в жутком беспорядке прядями

свисают на лицо и плечи, скрывая распухшие от бессонницы карие глаза. Тяжелое дыхание рвет охрипшее горло. Стоит напротив зеркала, покачиваясь в разные стороны, не может заставить себя расправить плечи, поэтому только сильнее горбит спину, касаясь горячим лбом холодной раковины. И резко поднимает голову, встретившись со своим взглядом в отражении заляпанного зеркала. Исподлобья смотрит, даже не хмуря брови. Выражение лица кривится от жуткой злости прежде всего к самой себе. В дверь начинают стучать, но голос родной мамы лишь разогревает ярость, поэтому девушка скалит белые зубы, громко и душераздирающе закричав на себя же, после чего замахивается рукой, сжимая пальцы в кулак, и бьет по зеркалу, которое трескается, со звоном «кусками» опадая в мраморную раковину.

От лица Джейн.

— Стойте! — да, я готова кричать на этих кретинов, которые буквально на глазах разбегаются, стоило нам переступить порог дома. Дилан бросает ключи на тумбочку, поспешив в сторону лестницы, а Ронни направляется на кухню, сложив руки на груди. Они всю дорогу не смотрели друг на друга, и меня меньше всего сейчас заботят их взаимоотношения! Черт возьми, нельзя вот так игнорировать наличие проблемы! Что с ними не так? Почему я одна не могу контролировать себя и сидеть спокойно без дела, когда вокруг происходит какая-то ересь?

Меня странным образом передергивает, ведь вспоминаю, что в самом начале, когда история с Джошуа только начиналась, кажется, именно я стала инициатором того, чтобы разобраться во всем. Думаю, подобная черта — неотъемлемая часть меня, и с этим бороться нет смысла. К тому же, глупо вести себя, как эти два…

Закатываю глаза, грубо потирая ладонями горячее лицо. Я не могу вот так сидеть на месте, не могу не думать о произошедшем, не могу успокоить внутренний пожар. Нет сил стоять на месте, поэтому начинаю ходить из угла в угол по коридору, бросая взгляд то на лестницу, то в сторону кухни, ожидая, что кто-нибудь из ребят составит мне компанию, и мы во второй раз сойдем с ума вместе, но тишина. Я топчусь здесь в одиночестве. Думаю, остальные так же переваривают всё, и этому есть объяснение. Никто не хочет принимать факт возможности возвращения Джошуа. Мне не верится в это, точнее, просто нет желания, но… Всё, черт, может быть, поэтому-то и кусаю ногти, не в силах даже занять сидячее положение, несмотря на странную изнуренность. Вдох-выдох. Мысли должны содержаться в порядке. За окном уже светает, следовательно, мы пробыли в таком состоянии, назовем, фальшивого сна практически всю ночь. Но как мы могли не заметить этого? Для меня время в тот момент не останавливалось. Не понимаю.

Вновь смотрю по сторонам, устало опуская руки. Если бы я размышляла над этим не одна, то было бы проще.

Вибрация. Я замираю с удивленным выражением лица, после чего роюсь в карманах, нащупав телефон, и подношу его к лицу. Сердце приятно отзывается на номер того, кто звонит.

Хлоя.

В последнее время, нет, последние несколько месяцев из-за известных причин мы с ней отдалились, и только сейчас я с трепетом проигрываю в голове все воспоминания из нашего детства, осознавая всю горечь разлуки. Человек, который был моим лучшим другом. Есть ли возможность вернуть его?

Мы с Ронни и Диланом хотим вернуться к нормальной жизни, но, что если для этого стоит отпустить всё, что связано с прошлым?

Я резко поднимаю глаза, поражаясь своей внезапной догадке.

Что

если Дилан избегал нас всё это время, так как мы связаны с тем, что он жаждет забыть?

Делаю глубокий вдох и прикрываю веки, качнув головой, после чего отвечаю на звонок, прижав телефон к уху:

— Не спишь в такую рань? Или не ложилась? — сама не понимаю, отчего начинаю улыбаться, и подруга смеется в трубку так, словно мы вовсе не прекращали общение и виделись каждый день все эти месяцы.

Думаю, вот, что значит, «лучшие друзья» — даже после расставания вы готовы принять друг друга.

— Хорошо, — бросаю взгляд в сторону запертой кухни, как-то огорченно кивая головой. — Да, конечно, — поворачиваюсь спиной к двери, медленно идя в сторону входной, будто надеюсь, что Ронни сейчас выйдет ко мне, но нет. Берусь за ручку, открывая, и встречаю холодное пасмурное утро, выходя на крыльцо:

— Да, скоро буду, — оглядываю темный коридор и опускаю глаза, прикрывая за собой дверь.

***

***

Злая и очень раздраженная тем, что её заставили подняться с кровати, Карин идет по коридорам полицейского участка. За ней плетется какой-то новенький парень со смазливым лицом, и пытается что-то объяснить, но девушка не слушает, вообще не понимая, как с такими мордашками берут служить.

— Доброе утро, — мимо проходит мужичок с кружкой кофе, который, по всей видимости, не ложился сегодня, и Карин демонстративно закатывает глаза:

— Отвянь, Джоу, — поправляет куртку и поднимает ладонь, жестом приказывая парнишке сбоку заткнуться, как он и поступает, тащась за ней, как утенок за уткой.

Карин сворачивает к двери кабинета Питерсона и толкает её рукой, входя без стука, но мужчина возле своего стола не возникает. Он бросает на напарницу короткий взгляд, пока та подходит ближе, приказывая парнишке закрыть дверь с той стороны.

— В чем дело? — складывает руки на груди, взглянув на девушку, которая сидит к ним лицом у окна. Её темные волосы в растрепанном пучке, а зеленые глаза выглядят напугано.

— Она пришла сегодня утром, в пять часов, — Питерсон вздыхает, явно желая скрыть зевоту, и кивает в сторону девушки. — На неё напали.

Карин моргает, смотря на мужчину с долей непонимания:

— И? Я-то тебе зачем?

Питерсон наклоняется вперед, протягивая руку, и девушка разжимает пальцы, которые держит в замке, подняв ладонь. Карин поддается вперед, изогнув брови, но, наконец, замечает то, что сбивает с толку её напарника. На запястье у потерпевшей рана.

Чем-то острым вырезана цифра два.

***

От лица Ронни.

Бледный солнечный свет уже пробирается сквозь стекла окон на пыльную кухню. Тихое птичье щебетание позволяет окунуться в атмосферу своеобразного спокойствия. Я сижу за столом с опущенной головой и смотрю на свои руки, что лежат на коленях ладонями вверх. Сжимаю и разжимаю пальцы, устало проглатывая комки в горле, которые никак не исчезнут, продолжая мешать мне нормально дышать. Глотка сжимается от обиды и бессилия, но, кому какое дело? Я хорошо понимаю, что меня тревожит, но никогда не признаюсь в этом. Даже самой себе.

Смотрю на круглые настенные часы. Уже девять утра. Я сижу здесь несколько часов, но никто так и не зашел на кухню. Думаю, Джейн в комнате Карин, а Дилан в своей. Каждый в своем мирке. Правильнее было бы поговорить вместе, вот только у меня нет желания.

Знаете, что такое усталость? Нет, не та, которую вы ощущаете под конец дня. Я говорю об усталости, которая стала частью вашей жизни. Вы просыпаетесь с ней, ходите в школу, делаете работу по дому, кушаете, принимаете душ и вновь ложитесь. Именно так я ощущаю себя уже больше месяца с тех пор, как всё закончилось. Должно было закончиться. И мне нужно больше времени, чтобы вновь чувствовать в себе силы, поэтому сейчас у меня нет желания что-то выяснять.