Психомодератор. Книга 1. Разделение
Шрифт:
— Впечатляет, правда? — Аврора посмотрела на Декарта, и в полупрозрачных хрустальных стенах Зала Мнемозины отразилось ее персона, словно в калейдоскопе, дробясь на тысячи маленьких копий. — С чего хочешь начать? Здесь есть "Лабиринты воспоминаний", "Мост ассоциаций", "Сады имплицитной памяти"...
Декарт обвел взглядом галереи и платформы, наблюдая за посетителями, погруженными в невидимые для окружающих миры, создаваемые их нейрофонами. Бестии с кошачьими ушами застывали в странных позах, будто разговаривая с невидимыми собеседниками; Спектраль с постоянно меняющимся обликом совершал сложные жесты руками,
— Положусь на твой выбор, — ответил Декарт, удивляясь своей готовности отдать контроль. Он, всегда стремившийся минимизировать неопределенность, вдруг обнаружил в себе желание быть ведомым.
Она улыбнулась, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на удовольствие от его доверия, тонкая вспышка удовлетворения, которую его аналитический ум немедленно зафиксировал.
— Тогда начнем с "Моста ассоциаций". Это должно быть интересно для тебя.
Они подошли к полукруглой платформе с простым кристаллическим постаментом в центре, на котором мерцала полупрозрачная голограмма карты Зала. Аврора коснулась нужной секции, и система мгновенно отправила загрузочные протоколы на их нейрофоны.
Декарт ощутил характерный мягкий импульс в затылочной части головы — будто легкий электрический поцелуй — сигнал о том, что нейрофон принял данные и готовит нейронные интерфейсы. Мгновение спустя его восприятие дрогнуло, реальность плавно расслоилась, и физический мир обогатился дополнительным измерением.
"Мост ассоциаций" оказался буквальным мостом — широкой дугообразной конструкцией, парящей в пространстве между платформами комплекса. Он существовал одновременно в физической реальности и в дополненном слое восприятия, доступном только через нейрофон. Для обычных посетителей Зала они с Авророй сейчас просто стояли на обычном мосте, но в их собственном восприятии этот мост превратился в живую, пульсирующую сеть возможностей.
Когда они ступили на него, майя-покрытие под их ногами ожило — везде, где они ступали, появлялись светящиеся кольца, которые расширялись и соединялись с другими кольцами, образуя сложную сеть ассоциативных связей. Декарт чувствовал едва заметную вибрацию, словно каждый шаг отзывался в глубине мозга микроскопическим резонансом.
— Суть игры в том, чтобы создать наиболее неожиданные и вместе с тем логичные ассоциативные цепочки, — объяснила Аврора, наблюдая, как их шаги порождают всё новые световые узоры. — Система считывает нейронные импульсы, предшествующие вербализации, и оценивает оригинальность и когерентность возникающих связей.
Декарт почувствовал, как нейрофон создает особую рецептивную зону в его сознании, выделяя определенный участок когнитивного поля для игры — словно отгораживая рабочий стол от остального пространства комнаты.
Они начали игру. Система предложила им начальное слово — "Кристалл", — мерцающей голограммой возникшее между ними.
— Грань, — сказал Декарт, делая шаг. Под его ногой вспыхнуло кольцо, внутри которого материализовалось его слово, соединённое светящейся нитью с исходным понятием.
— Характер, — откликнулась Аврора, делая свой шаг. Её слово появилось в новом кольце, неожиданно соединившись с "гранью".
Декарт оценил изящество ассоциации —
— Формирование, — продолжил он, создавая новое звено цепи, связывающее процесс создания как характера, так и кристаллической решетки.
— Детство, — ответила она, прокладывая мосты между понятиями, рисуя своим словом невидимую карту психологических связей.
Они продвигались по мосту, создавая всё более сложные и неожиданные ассоциации. То, что начиналось как просто интересное упражнение, превратилось в своего рода танец — они двигались синхронно, каждый новый шаг и слово были реакцией на предыдущий ход партнера.
Нейрофон улавливал не только сознательные ассоциации, но и подсознательные импульсы, предвосхищения следующих слов, эмоциональные отклики на слова партнера. Декарт ощущал, как система анализирует глубинные паттерны его нейронной активности, оценивая не только логические, но и интуитивные связи, которые его собственный аналитический ум часто игнорировал.
В какой-то момент он обнаружил, что начинает предугадывать следующее слово Авроры за мгновение до того, как она его произносит, словно их сознания вступили в тонкий резонанс. Это было сродни интеллектуальной интимности, которой он никогда прежде не испытывал.
"Песчинка" — "Вселенная" — "Микрокосмос" — "Душа" — "Бесконечность" — их ассоциации становились всё глубже, связывая воедино физику, философию, психологию, создавая многомерную карту взаимосвязей.
К их удивлению, система оценила их взаимодействие исключительно высоко, и вокруг них начали собираться другие посетители, наблюдая за необычно плавной и глубокой игрой. Некоторые из зрителей получали от системы возможность синхронизироваться с их визуализацией и наблюдать формирующуюся ассоциативную сеть — она расцветала над мостом подобно нейронной карте обширного мозга, где каждая связь сияла своим уникальным цветом.
— Мы с тобой неплохая команда, — заметила Аврора, когда они закончили первый раунд и система показала им результат — 94 из 100 возможных баллов, сопровождая это каскадом золотистых частиц в их общем ментальном пространстве.
— Неплохая? — Декарт позволил себе шутливый тон, что было редкостью для его обычно сдержанной майя-персоны. — Мы почти идеальны.
Она рассмеялась, и этот звук вызвал в нем странное тепло, распространившееся от центра груди по всей майя-личине, словно настроив ее на новую частоту вибрации. Он подумал, что нейрофон, возможно, фиксирует эти изменения, регистрируя активацию лимбической системы и выброс окситоцина, но впервые его не беспокоила эта мысль о саморегистрации.
Следующей точкой их маршрута стала мерцающая платформа с инсталляцией в виде спирали, закручивающейся в бесконечность. Здесь они синхронизировали нейрофоны с новой игровой зоной, и перед ними развернулись "Лабиринты воспоминаний" — секция, где посетителям предлагалось восстановить последовательность событий из намеренно фрагментированных и перемешанных воспоминаний.
Технически, это был тренажер эпизодической памяти, но оформленный как захватывающая игра, где воспоминания становились осязаемыми конструкциями в ментальном пространстве. Декарт ощутил легкое головокружение, когда его сознание расслоилось на несколько параллельных потоков восприятия.