Психотерапевт
Шрифт:
— Нет.
— Класс, спасибо.
Я отключаюсь, но, минутку подумав, набираю его номер уже в третий раз.
— Извини, — говорю я. — Обещаю, что это последний раз, больше звонить не буду.
— Все нормально, — отвечает он. — Я что, должен был оставить для тебя розу?
— Нет. Просто хотела поблагодарить тебя за шампанское, которое ты мне купил. Все время забываю.
— Какое шампанское?
— «Дом Периньон».
— «Дом Периньон»?
— Ну да, оно было в холодильнике. Разве его не ты купил?
— Нет. Ты хочешь сказать, что кто-то положил
— Наверное, она там осталась с тех пор, когда мы устраивали вечеринку, — поспешно выкручиваюсь я. — Видимо, кто-то принес его с собой и поставил в холодильник.
— Слушай, вряд ли я бы не заметил такую бутылку, — говорит Лео. — Элис, что происходит?
— Просто пытаюсь разобраться, — отвечаю я и кладу трубку, прежде чем он еще о чем-нибудь спросит.
Бросаю одежду и бегу вниз, соображая, сколько еще подсказок я прозевала. Одну он совершенно точно оставил вчера вечером в кухне. Я останавливаюсь в центре помещения и медленно поворачиваюсь, внимательно сканируя стены и предметы, выискивая что-то, что выглядит не так, как надо.
— Где ты? — в отчаянии выкрикиваю я.
Возвращаюсь на то место, сразу при входе в кухню, где стояла сегодня утром, когда впервые почувствовала: что-то тут не так. На этот раз я замираю и не шевелюсь. Двигаются только мои глаза, производя подробный — дюйм за дюймом — досмотр, медленно обходя каждую рабочую поверхность, каждый шкаф — сверху донизу, каждую полку, слева направо и обратно, скользя по перекладине, на которой висят сковородки, над плитой, по духовкам и холодильнику. Ничего необычного.
Я отправляю Дебби сообщение о том, что приеду сегодня вечером. Мелькает мысль, не отменить ли обед с Евой и остальными, чтобы убраться отсюда немедленно, но, пока одна половина мозга кричит, что мне грозит опасность, другая уверяет, что все это мои выдумки, которые никак не могут быть правдой. Ну и вообще, не хочу уезжать, не попрощавшись с Евой. Хотя мы знакомы не так давно, я чувствую между нами какую-то необъяснимую близость.
Дебби отвечает, что будет ждать меня с бутылкой вина. Я пишу Джинни и сообщаю, что решила уехать в Харлстон сегодня же, позвоню ей на выходных. А потом звоню Томасу.
— Не отвлекаю? — спрашиваю я.
— Все в порядке, несколько минут найдется. Удалось вам узнать у Тамсин фамилию психотерапевта Нины?
— Нет, и я не уверена, что это вообще следует делать. Я иногда всерьез начинаю думать, не сошла ли я с ума. Ну, понимаете, увидеть связь между исчезновением, которое произошло три года назад, и убийством Нины просто потому, что в обоих случаях фигурирует слово «психотерапевт»? Даже убийство во Франции — смешно думать, что оно может иметь отношение к Нине просто из-за того, что обеим женщинам отрезали волосы. Лео говорит, что я помешалась на почве убийства Нины и с этим пора кончать, и я на него даже не сержусь, потому что он прав. Я действительно помешалась. Помешалась настолько, что подозреваю в причастности
— Простите, — тихо говорит Томас. — Вы даже не представляете, как я сожалею о том, что втянул вас в это расследование, которое, честно говоря, я и сам уже закрыл бы, несмотря на просьбу Хелен. — Он вздыхает и добавляет: — Вы не единственная сомневаетесь в том, какие мотивы вами движут.
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать... Иногда мне кажется, что я не закрываю это дело только ради того, чтобы продолжать видеться с вами.
Меня захлестывает волна счастья.
— Вы сможете видеться со мной в любом случае.
— Но лишь потому, что вы расстаетесь с Лео. До того как вы приняли это решение, расследование было моим единственным оправданием для встреч с вами.
— То есть, по-вашему, Нину все-таки убил Оливер?
— Нет, не думаю. По-моему, убийца по-прежнему на свободе. Но я почти уверен, что никогда не смогу его найти. Слишком многие говорят неправду, и распутать этот клубок лжи, судя по всему, — невыполнимая задача. А если кто-то и не лжет, то определенно что-то скрывает.
— Вы хотите сказать, это что-то вроде заговора?
— Да. И если несколько человек в «Круге» покрывают друг друга, то добраться до истины мы сможем лишь в том случае, если один из заговорщиков выступит против всех.
— Хорошо, что я вам не рассказала о моей второй теории, — говорю я.
— Что за теория?
— Вам действительно хочется узнать?
— Все-таки я еще не сдался окончательно.
— Хорошо. У меня есть теория, что в этом как-то замешан Бен.
— Бен? Не слышал такого имени. Это какой номер дома?
— Нет, Бен из «Редвудс». Риелтор, который продал нам дом.
— Ого, — произносит он. — Так. — Он умолкает и снова продолжает: — Я не говорю, что вы ошибаетесь, — поспешно добавляет он. — Просто интересно, как вы пришли к этой мысли.
— Я вам уже говорила: у меня есть подозрение, что по ночам кто-то пробирается в дом. Ну и, скорее всего, они проходят через стеклянную дверь в задней части дома. Лео сказал, что у Уилла есть наши ключи, и я их у него забрала, но на кольце оказалось только два ключа, оба — от парадного входа. Я уточнила у Лео, и он сказал, что ключа от садовой двери Уиллу не давал, их изначально выдали только два, и оба находятся в доме. Оба действительно тут, я проверила. А это значит, что, если кто-то проникает в дом через эти двери, значит, существует еще один ключ.
— И вы думаете, у Бена он есть?
— Ну, ему нужны были все ключи от дома, чтобы показывать его людям, и единственный замок, который мы не стали менять, это как раз замок на стеклянной двери в сад. Ну и к тому же вчера Бен вдруг пришел.
— Куда пришел? К вам домой?
— Да.
— А зачем — он объяснил?
— Сказал, что был в «Круге» по делам, обсуждал возможную продажу и ему захотелось познакомиться со мной. А еще он намекнул, что с удовольствием взглянул бы на ремонт, который мы сделали наверху.