Псы Господни (Domini Canes)
Шрифт:
Мышка лежала на ладони Гагачи, раскинув лапки. На лапках были маленькие розовые пальчики с коготками — так интересно! Жаль, что мёртвая…
— Сейчас, сказал Голос, и все дети закрутили головами, стараясь увидеть, откуда говорят. Это, наверное, телевизор такой волшебный, да! Иногда в тумане вдруг картинки разные появляются, а иногда просто Голос говорит. Бориска — глупый. Он боится Голоса, а Голос совсем не страшный. Только в тумане иногда страшно, но туман же не всегда! Иногда его много-много и тогда можно загадывать себе игрушки и мультики, а иногда его совсем
Леночке нравятся колечки и бусы, которых здесь много. Цепочки! Такие красивые! Кристина хитренькая — вон себе какие красивые бусы взяла — жёлтые, прозрачные! А Леночке достались только блестящие, жёлтые и тяжёлые. Федя сказал, потому что железные. Железо такое жёлтое и тяжёлое. Но зато камушки-огонёчки на цепочке висят… замечательные! А один камушек в колечке на мамины глазки похож — такой же синий. Леночка это колечко прячет. Когда тумана мало, а голова всё равно болит — можно тихонько в камушек посмотреть и маму вспомнить… сразу легче становится!
Мышка вдруг дёрнулась. Гагача положила её на пол и все смотрели, как мышка оживает.
— Умывается! — обрадовалась Эллочка. — Мышка умывается!
— Мышка умывается, — своим толстым голосом сказала Гагача. — Ещё надо мышек?
— Надо, надо!
— И белочек!
— И медведя на велосипеде! — это уже Кондрат-квадрат.
— Это не настоящая мышка, — сказал Федя… и все стали на него смотреть.
— Глупый Федя, — сказал Голос и засмеялся. — Мышка живая. Можете построить для неё дом из кубиков и кормить мышку печеньем. И воды ей в тарелке поставьте.
А вечером, после прогулки, голова болела совсем сильно. Федя с Бориской даже не стали про свою ракету говорить, а они всегда в кроватях шепчутся. Собирают разные железяки, хотят ракету сделать, чтобы улететь на Луну и там сами жить. Им Гагача не нравится. Смешные такие! Гагача никому не нравится — толстая такая тётенька и на голове туман, как волосы. Федя говорит, что у неё под туманом полголовы нету. Он однажды проснулся, а Гагача сидит в своём кресле, вокруг головы ничего нет, а там всё чёрно-красное, наружу торчит и воняет… ни волос, ни макушки… а между ухом и глазом — большая дыра.
А потом туман нахлынул и снова всё спрятал.
Врёт, наверное…. Мальчишки — выдумщики. Только у Гагачи всегда руки холодные и скользкие какие-то. И смеяться она не умеет, и улыбаться…
И от неё иногда так пахнет!
Наверное, она мыться не любит. Когда вся группа в бассейн ходит, на первый этаж, то Гагача никогда с ними не купается. Только стоит и смотрит.
А лицо она мажет всякими кос-ме-ти-ка-ми. У мамы тоже есть кос-ме-ти-ки, только у неё они красивые!
— Болит
— Болит, — послушно сказала Леночка, вздрогнув.
Бог вышел из тумана. Это его Голос со всеми разговаривает. Иногда его никто-никто не слышит, а только тот, к кому Бог обращается. На Бога ругаться нельзя и спорить нельзя, потому что он — Самый Главный.
Бог красивый… на дядю Илью похож, только у него руки и ноги здоровые, не больные, и одежда другая — красивая, блестящая и жёлтая, а на ногах — смешно! — сандалии, как у Бориски! Взрослые же не носят сандалики!.. наверное…
Но он всё равно — страшный! Никому Леночка об этом не говорила… даже думать об этом нельзя… но Бог всё равно пугает её…
— Вышел Боже из тумана, вынул ножик из кармана. — сказал Бог. — Головушка болит — это ничего, — засмеялся Бог и присел на край кровати. — Вот, держи конфетку, от неё твоя голова перестанет.
— Спасибо, — прошептала Леночка, испугано натянув одеяло так, что снаружи остались только глаза. Бог засмеялся и положил конфетку на одеяло — только это не конфетка! это лекарство такое, чтобы голова не болела. Леночка высунула руку и взяла красную круглую таблетку.
— Ну, что сегодня делала? — спросил Бог.
— Мы с мышкой играли, — прошептала Леночка. — Она бегает.
— Будут у вас ещё и белочки и медвежата, — сказал Бог. — У нас всё по-честному! Хорошо себя ведёшь — держи подарок.
— А почему мышка неживая вначале была? — осмелилась спросить Леночка.
— Зато сейчас она живая, — ответил Бог. — Она сидит в своём домике и грызёт хлеб, который глупый Кондрат-квадрат бросил на пол. Когда все легли спать, мышка хлеб утащила и теперь довольна, как большой слон.
Леночка робко улыбнулась. По голосу Бога чувствовалось, что он ждёт улыбки.
— Мышка-трусишка, — сказал Бог. — Ты тоже мышка-трусишка. Не бойся ничего, Бог на твоей стороне! Вот, сегодня, когда в королевишну играли, Кристина тебя толкнула, а ты и нюни распустила…
— Она нечаянно…
— За нечаянно — бьют отчаянно. Ну, ты не переживай, моя будущая Афродита. У вас у всех будут свои королевства. Каждый будет царём и богом, поняла? А Кристине в следующий раз не уступай — вот ещё, подумаешь, хитренькая какая! Толкаться нельзя.
Бог поднялся с кровати, сияющий, весёлый и грозный.
— Ну, спокойной ночи! Вопросы есть?
— А мама когда придёт? — еле слышно, под одеялом, прошептала съёжившаяся Леночка. Но Бог не рассердился.
— Придёт. Скоро придёт. Будет у вас вместо Гагачи. А Гагачу мы отдадим на кухню — у неё котлеты вкусные получались, вот пусть и жарит.
— А дядя Саша и Мёрси? — Леночке вдруг стало совестно, что она не спросила и про них тоже. — И дядя Илья?
— Придут. Всем кагалом завалятся в гости. Ты помолись мне, и они придут. Помнишь? Ну-ка, кто тут у нас на ночь не молился? Вылезай из-под одеяла, вставай на колени и помолись. Как я вас учил?