Псы Господни (Domini Canes)
Шрифт:
…воин…
…такой смешной и жалкий… но умеющий убивать. Убивать быстро и деловито. Натренированно…
Она шла в абсолютной уверенности, что дойдёт, что всё, что происходит — происходит медленно, но верно. Что Сатана ждёт её — прекрасный ангел-демон-царь-бог, проклятье и боль, отчаяние и насмешка
Ей не хочет помогать Отец — что же, надо относиться к этому спокойно. Она сама помогает себе. Она помогает себе и другим. Сама! Слышишь?!
…хватит болтать! — сказал Илья
…ты, главное, иди! — сказал Сашка.
…ты не была такой! — сказала Мёрси
Они смотрели на неё, вглядывались в её лицо. Они были печальны, но они и не думали ей поддакивать. «Иди! — говорили они. — Иди и верь в свою силу! Иди, и не жди, что кто-то большой и добрый специально спустится к тебе с небес, чтобы всё уладить! Иди — это твой путь».
— Помощники… — сказала Анна, — вам-то легко говорить!
Но на душе стало легче.
Она вышла из тумана внезапно. Он остался за её спиной, будто срезанная огромным ножом стена белого творога. Здесь властвовала ночь. И сиял тёплыми золотыми огнями Дворец Молодёжи, как огромный драгоценный кристалл, возвышавшийся над вечной зеленью густых елей.
Уличные фонари освещали асфальтовую дорожку, чисто выметенную и спрыснутую недавно прошедшим дождём. Анна остановилась на секунду… и пошла по дорожке мимо большой кучи осенних листьев, из которой поднимался горький дразнящий память дымок.
Подняв голову, она не увидела ни звёзд, ни луны. Туман нависал над площадью белым с золотистым отливом колоссальным куполом. Откуда-то оттуда, сверху летела мелкая холодная морось… и Анна подумала, что там, совсем высоко, над туманом, ходят набухшие тучи, проливая на землю небесную влагу…
«Вот я и пришла!» — сказала она сама себе, поднимаясь по ставшим бесконечными ступеням. Туда, выше — к зовущему свету и теплу.
Она поднималась и поднималась, словно взлетая на высокий пик, на самой вершине которого её ждали Судьба и Смерть.
Игорь Антонович был в полной запарке. Связь дёргала его в разные стороны, пресса рвала на части, добивалась разговора бывшая жена, несколько раз звонила дочь, Бриджес тянул из него жилы, сам выбиваясь из сил. Военные терзали его, президент одолевал вопросами… а теперь ещё и служба безопасности насела на Коваленко с требованием немедленного одобрения плана действий по обеспечению, недопустимости, всеохватного запрета доступа на, осторожности и так далее.
— А чего ты хотел? — удивлённо сказал
— Ну, уж и свалил! — проворчал Коваленко.
— Не перечь, Игорь. И не дёргайся, я тебя не осуждаю.
— И то хорошо, — сказал Коваленко. — Ну, ладно, спасибо за данные, это многое проясняет…
— Что данные? Суета сует. Думаю, что мы их и обработать не успеем. Ты уже понял, да?
— Да.
— От месяца до полутора лет. Разброс, конечно, тот ещё, но… более точные сведения мы можем получить только при расширении кокона до полутора-двух тысяч километров в диаметре.
— Тогда это уже на х…й никому не нужно будет, — пробормотал Коваленко по-русски.
— Что? — не понял Хокинс.
— Я думаю, эти сведения нам пока надо держать при себе.
— Конечно, а как же иначе! — Хокинс помолчал. — Я видел много забавных фильмов, где уничтожали Нью-Йорк и рушили города мира… но никто не додумался до такого…
— Может, и додумался кто — какая разница? Что ты собираешься делать?
— Работать, — нехотя сказал Хокинс. — Уеду в горы… там хорошо работается. А ты?
— Мне ехать некуда. Буду отступать вместе со всеми… пока смогу. А там…
Они помолчали. Коваленко осторожно гладил пальцы правой руки, серыми сосисками торчащие из-под гипсовой повязки.
— Как ты думаешь — что там всё-таки… там, внутри? — спросил он.
— Я читаю Библию, Игорь. Я давно не читал её, — вместо ответа сказал Хокинс и отключился.
Коваленко потёр лоб. Двигатели «Антея» гудели ровно и мощно. Брюхо гигантского самолёта было битком набито тем, что вывезти надо было в первую очередь. Казань, новая База… новые попытки «прокола»… новые люди… новые впечатления… это всегда радовало Коваленко. Ему нравилось жить вот так, на колёсах, на ходу, в драках и спорах, в торопливых «летучках», в счастливых озарениях и сокрушительных провалах.
— Игорь Антонович, — сказал подошедший Роман. — Крюк всё-таки придётся делать. Земля опасается, что нам влепят парочку ракет. Внизу опять стрельба…
— Ладно, — сказал Коваленко. — Спасибо, Роман. Слушай, я таблетку принял… посплю. Хорошо? И ты ложись.
— Да я поспал уже… я тут считаю кое-что… по одиннадцатой модели.
— Тоже неплохо. Ну, тогда дай мне на часок глаза под лоб закатить, лады?
Коваленко пристроился поудобнее и почти сразу заснул. Ему снилась Вика, танцующая на высокой башне. Платье развивалось на ветру, горели звёзды и таинственно улыбалась Луна, бросая вниз огромные полотна призрачного неживого света. «Осторожнее, Вика!» — попросил Коваленко, потому что верхушка башни была плоской и скользкой, — застывшей гладью чёрного мрамора… и не было перил. Вика не слышала его. Она кружилась под музыку всё быстрее и быстрее — красивая и стройная…