Псы Вавилона

Атеев Алексей Григорьевич

– Убивают! – заверещал он. – Оттащите ее…

– Что происходит, что происходит… – стоя в отдалении вместе с другими стариками, как заведенный повторял Федоров.

Даже невозмутимый Валитов выглядел подавленным. Он что-то бормотал себе под нос: не то молился, не то сожалел о происходящем.

– Я знал, что так будет, – наконец заговорил он. – Всегда одно и то же, всегда одно и то же… Но где иной выход? Только Аллах знает… Я не знаю. Ты же сам видишь, какими они стали. Уже не люди. – Кто именно перестал быть человеком, старый татарин не пояснил.

– Сейчас их прибьют, и все закончится, – заметил

дед Харин.

– Ты думаешь? – Федоров с сомнением посмотрел на соратника. – А мне кажется, все только начинается.

Между тем события на подворье стремительно развивались. Скворцову оторвали от парня, стукнули по темени оглоблей и бросили у крыльца. Потом принялись за хозяина: его свалили, стали избивать сначала ногами, а затем в ход пошла все та же оглобля. Скворцов ворочался на земле как огромный червяк, даже не стонал, а только судорожно дергал конечностями, как картонный чудилка. Наконец участники избиения, по-видимому, устали. Толпа во дворе стала редеть. Многие из присутствующих, напуганные происходящим, постарались вовремя исчезнуть. Остались наиболее рьяные. Обоих Скворцовых затащили внутрь дома, потом там началась непонятная возня, и наконец последние из присутствующих стали поспешно покидать место событий. Запахло гарью.

– Пойдем и мы, – сказал Валитов, – делать тут больше нечего.

– Они что же, подожгли дом? – испуганно спросил Федоров. – Да как же это? Ведь там дети!

– Ты одного из этих детей сегодня уже видел, – веско напомнил дед Харин. – Если не желаешь больше смотреть, молчи в тряпочку.

4

– Слышали? Скворцовых-то сожгли, – сообщил Фужеров дяде Косте.

Оба старика находились в своей халупе. Фужеров готовил нехитрый ужин, дядя Костя читал газету.

– Еще и как слыхал, – отозвался старый шулер, не отрываясь от чтения. – Ходил даже, смотрел… Гарь на весь Шанхай.

– Ужас какой! Прямо Средневековье.

– Но вы же, куманек, любитель Средневековья.

– В данном случае ирония неуместна. Погибли люди.

– Да нет никакой иронии. Просто у меня такая манера разговаривать.

– Знаем мы ваши манеры. И еще толкуют: старики ходили на кладбище, раскопали могилу мальчика. И он в ней лежит вроде живой. Словом, вампир. Кровь, говорят, фонтаном брызнула, когда кол в него забили.

– Страсти-то какие.

– Вам, я вижу, неинтересно.

– А почему мне должно быть интересно? Это вы у нас специалист по мрачным обрядам и мистериям. А меня на сегодняшний день лишь одно интересует: дожить свой век без бурь и потрясений. Хватит! Их и так случилось предостаточно. Для этого, собственно, я здесь и обосновался, да и вы, как я понимаю, по той же причине. Чего же нам дергаться и ножками сучить? Незаметнее нужно быть. Незаметнее! Вампиры, вурдалаки, оборотни вокруг… Да нам-то какое дело? Если разобраться, вся страна – единое огромное логово вампиров. А, куманек? Или не так?

– Я тут одного человека телеграммой вызвал.

– Какого еще человека?

– Специалиста…

– Выражайтесь точнее, куманек.

– Ну, как бы это сказать… демонолога, что ли…

– Кого, кого?!

– Одного своего знакомого, который занимается подобными вещами, в частности вампирами. Находит их и уничтожает.

– Вы это серьезно?

– Вполне.

Дядя

Костя вскочил и в гневе отшвырнул газету.

– Вы нас погубить хотите?! – закричал он. – Мало вам лагеря, желаете пулю в затылок? Да, куманек, не ожидал! Думал, имею дело с нормальным человеком, а он, видите ли, охотника за вампирами в гости приглашает. Да в своем ли вы уме?

– А что такое?

– Он еще спрашивает: что такое? Придут, заберут, и поминай как звали. Вы с Петром Петровичем Томиловским случайно не знакомы? До семнадцатого в Санкт-Петербурге авиационную школу возглавлял, потом у Колчака служил. Седенький такой, тщедушный… Божий одуванчик, одним словом. Да я вам про него рассказывал. Тоже в детском саду в качестве сторожа подвизался. Так вот, третьего дня арестовали. Я думаю, припомнили и полковничьи погоны, и Колчака. Кому он, спрашивается, мешал? Ведь на ладан дышит. И с нами тоже аналогично поступят по вашей милости.

– Не каркайте.

– Это я-то каркаю? Просто здраво мыслю, в отличие от некоторых аристократов. Хоть кто он такой, этот ваш демонолог?

– Очень порядочный господин. Николай Николаевич Всесвятский. Историк по образованию. Приват-доцент… или профессор. Мы хорошо знакомы по Петербургу.

– Господин! Господа в Париже улицы метут. Яркий представитель вашей оккультной братии. Чем же он нынче занимается? Неужели рыщет по бескрайним просторам СССР в поисках вампиров?

– Он постоянно проживает в Кинешме.

– Замечательное место. Волга, великолепные пейзажи… Чего же ему там не сидится?

– Такой уж человек.

– Где вы намерены его поселить?

– Думал, у нас.

– У нас?! Да вы самоубийца. Нет, это уму непостижимо! Приезжает в гости приват-доцент из Кинешмы, да к тому же ловец вампиров. Или, может, он опыт желает перенять в духе современных веяний? Так сказать, внедрить в Верхнем Поволжье методику действий на передовом крае социалистического строительства. Забил кол… сжег…

– Он весьма интеллигентный человек…

– Ну, слава богу. А то в Соцгороде с вампирами борются бродяги и неучи.

– …прекрасный собеседник.

– Мне вас с избытком хватает. У нас и так не повернуться. На чем он будет спать?

– Принесете из детского сада дачку [13] .

– Нет, каково! Он все продумал. Вы понимаете, куманек, что наше шаткое благополучие в одночасье может рухнуть? Сожжение дома Скворцовых наверняка привлечет внимание властей. Начнут копать… Удивляюсь, кстати, почему здесь до сих пор не видно вашего друга милиционера?

13

Дачка – старое название раскладушки.

– Хохлова?

– Да. Кажется, у здешнего цербера именно такая фамилия.

– С Хохловым, видимо, случилось несчастье.

– Вы меня хотите доконать.

– В тот вечер, помните, когда он неожиданно явился к нам, мы с ним отправились к дому Скворцовых и увидели, что в него прокрался умерший мальчик.

– Своими глазами видели?

– Вот именно. А потом милиционер отправился на кладбище. И с тех пор о нем ни слуху ни духу.

– Погиб, значит, при исполнении… съеденный вампиром.