Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– Послушайте, доктор Хааг, - строго обратился к нему Бевэ.
– Как Вы смеете так разговаривать с начальством! Это просто недопустимо!
– Послушай, черномазый, никогда не встревай в разговор между белыми людьми! А то...- доктор замолк, увидев, что рука коменданта тянется к кобуре.
– Что?
– спросил Шеннон.
– Ничччего, - пропищал Хааг.
– пошутил...
– Бевэ, пожалуйста, выйдите из помещения, - приказал Шеннон. Комендант нехотя вышел и встал у незастеклнного окна, прислушиваясь к разговору белых. Полковник знал об этом, но намеренно не снизил
– Доктор Хааг! Вы заключили контракт с жандармерией Зангаро и будьте любезны его исполнять. Вы знали, что здесь служат чёрные и будете их осматривать и лечить нравится Вам это или нет!
– Да, полковник, но я не думал, что здесь служат одни только ниггеры!
– Доктор, я Вас предупредил: бросайте расистские замашки! Если будете продолжать так себя вести, я Вас отдам под военный суд!
– Но, позвольте, я гражданское лицо и подписал контракт с жандармерией, а не армией!
– В стране пока ещё действует военное положение, а жандармерия переведена на военное положение. А теперь срочно осмотрите моих солдат! Вон они идут сюда, - полковник показал в окно.
– Хорошо, сэр! Я выполнб Ваше поручение, но прошу обеспечить меня сносным жильём. Жить в чулане при медпункте я не намерен!
– Да, доктор!
Немного расстроенный случившимся, Шеннон отправился к Смиту в радиорубку: решил сообщить генералу про арест Бенъарду, затем он навестил цейхгауз и интендатство. Так, в заботах прошёл целый день. Добравшись до своего номера в отеле поздно ночью, он пролистал писанину Лангаротти и, решив, что её надо будет утром отослать в штаб заснул крепким сном...
Утром следующего дня дыв "унимога" направились к Виндубрюкке. Шеннона сопровождал Джексен, который должен был руководить поиском мин и оценить состояние мостов, дорог и других транспортных путей. Прибывший к самому убытию колонны Дусон особенно просил изучить состояние реки и, по возможности, выяснить возможен ли по ней сплав леса. С колонной по какой-то своей надобности поехал доктор Мильтадес. До моста доехали без приключений пока ла Крете докладывал обстановку, Дженсен и его помощники облазили окрестности и должили, что опасности подорваться больше нет.
– Я нашёл ещё три растяжки, Дальтр - одну. Могу точно сказать: их ставили хорошо обученные люди, но не так умело, как перед этим. Я предполагаю, что здесь была оставлена застава, которая снялась дней пять назад. Я это могу точно сказать, по состоянию деревяшек и самих гранат. Куда они ушли, я сказать не могу: прошедшие дожди давно смыли все следы. Можете смело двигаться дальше!
– Отсюда по прямой в двух с половиной милях расположена миссия, мы едем туда!
– Возьмите с собой Дальтра - он справится.
– Я, пожалуй, останусь на мосту изучать его состояние, - сказал Джексен.
– Заодно измерю уровень реки....
После десяти минут езды по петляющей дороге, грузовики подъехали к Ханипе и остановились на пригорке. Шеннон вылез из кабины под палящее полуденное солнце и стал оглядывать окрестности в бинокль. Атмосфера вокруг казалась напряжнной до крайности, воздух поднимался струйками, и все вокруг как бы шевелилось: дрожали близкие стены
– Вот там, - показал Аб, прикрывая глаза от нестерпимо режущего света, - идёт тропа, которая напрямую выводит к мосту
Первым из людей, кого увидел Шеннон, был какой-то человек, сидевший у обочены прямо на комьях красной глины. Сквозь дыры в одежде светилось измученное тело -- скелет, обтянутый темной, точно обугленной, кожей. Подобрав под себя грязные босые ноги и закрыв глаза, он обеими руками держал пыльную серую палку и медленно грыз ее. Он был красно-серым от пыли, крупные капли пота оставляли темные полосы на его опаленной коже. Издалека заметив грузовики, он замер, не выпуская добычи из серых, запекшихся губ.
– Что он там делает?
– спросил Шеннон у подошедшего к нему доктора Мильтадеса, который не спеша взял бинокль и стал рассматривать этого субъекта.
– Кушает, - голос доктора был абсолютно спокоен, можно сказать, безмятежен.
– Мне кажется, он ест высушенную змею.
– На таком солнцепеке?
– Насколько я понимаю, этот старик спрятался от соседей. Я здесь не первый раз и знаю местные нравы.
– Зачем?
– Боится, что отнимут. Пожрет и выйдет к своим. Здесь кормят либо больных, либо работников. Остальные перебиваются сами...
– Что же тут такое творится?
– Как? Вы не знаете, сэр?
– по-прежнему спокойно произнёс доктор.
– Правительство Кимбы решило ликвидировать миссию в Ханипе и два года назад перевело сюда и гипносерий, и кожно-венерический диспансер. Затем сюда стали отсылать всех хронических больных, а меня назначили его куратором после ого, как отсюда сбежал последний фельдшер....
– Первый раз слышу о гипносерии, - честно признался Шеннон.
– А, это! Бельгийское изобретение. Создан для того, чтобы уничтожить человеческий резервуар сонной болезни. Здесь больные собраны вместе, и зараженные мухи кусают уже больных людей. Зато каждый укус такой мухи здесь означает верное заражение. Когда заедем в Ханипу спустите накомарник на лицо и шею, берегите руки, а ещё лучше поскорее уезжайте со своими людьми отсюда.
– Почему?
– В Ханипе все больные: среди них вы можете подхватить и проказу, и сифилис, и оспу.
– А вы, Хуго?
– О, я принял столько противоядий и прививок, что сам могу всех покусать, - скривился доктор.
– Кроме того, здесь находится богатый клинический материал, мсье. Как-нибудь я напишу диссертацию...
Шеннон подал сигнал к движению вперёд и полез в кабину. Несколько минут спустя колонна въехала на длинную улицу. Она была пуста. Кот вылез из кабины и подал сигнал солдатам, чтобы те оставались на своих местах. Доктор Мильтадес надел на полковника марлевую повязку и повёл за ограду диспансера, огорженный полусгнившим плетнем.