Псы войны
Шрифт:
— Это просто дым, — оправдывалась Ровена.
— Смотри, можешь вылететь с работы, — предупредил ее Холи-о.
Последние минуты фильма Мардж и Ровена простояли за последним рядом кресел. На экране длинноволосые молодые люди дымили травкой и занимались оральным сексом между затяжками. Публика на последнем сеансе вела себя спокойно, не шумела, слышно было только хриплое, прерывистое дыхание да шорох одежды. Когда зажегся свет, Мардж с Ровеной отступили к двери кабинета Холи-о; «бродяги» толпились в среднем проходе, и близкое присутствие молодых женщин иногда их нервировало. Холи-о
Когда зал опустел, Холи-о проверил дамский туалет, не укрылся ли там кто-нибудь, и Мардж с Ровеной заперлись в нем. Ровена пошла в кабинку и закурила самокрутку.
— Большинство из них — китайцы, — сказала она Мардж. — Ты заметила?
При упоминании национальности из тьмы руин, оставшихся от прогрессивных убеждений Мардж, прозвучал смутный сигнал опасности.
— Конечно, — ответила она. — Китайцев секс интересует так же, как всех.
Ровена задумчиво протянула самокрутку Мардж.
— Думаю, китайцы смотрят на это иначе. Думаю, для них важна красота тела, эстетика.
— А я думаю, они дрочат.
— Они могут заниматься и тем и тем, — не отступала Ровена. — Я имею в виду — почему красоте обязательно быть платонической? Это чисто западный завис. Иудеохристианская традиция, которой у них нет. Понимаешь?
Мардж копалась в своей черной, из кожзаменителя сумке, которую оставляла в запертом кабинете Холи-о с Ровеной.
— Ты права, — не стала она спорить. — Иудеохристианская.
— Точно, — сказала Ровена. — В которой секс — это что-то унизительное.
— Помню, у меня в сумке была пачка сигарет, — сказала Мардж. — Абсолютно уверена, что была.
— О черт! — всполошилась Ровена и вернула Мардж ее сигареты.
— В следующий раз проси разрешения, — сказала Мардж. — Пожалуйста.
Она достала из сумки расческу и причесалась перед зеркалом. Хотя ей было всего тридцать, кое-где в ее темных волосах уже проглядывали седые нити. Это красиво, подумала она.
— Может случиться, — сказала она Ровене, — что тебе нужны будут деньги и захочется взять из выручки. Советую, не делай этого, не бери даже гроша. Потому что, если возьмешь хотя бы раз, эти люди заставят тебя горько пожалеть.
Ровена в замешательстве посмотрела на Мардж.
— Из-за какой-то сигаретки, которую я у тебя одолжила… — вздохнула Ровена. — До чего люди озлоблены. Просто непостижимо.
— Запомни, что я тебе сказала, — отрезала Мардж.
Выйдя из дамской комнаты, они увидели Холи-о и Стэнли-киномеханика, обходящих ряды кресел с осмотром, не оставил ли кто из зрителей каких-нибудь вещей. Стэнли обходил левую половину зала, Холи-о — правую. Холи-о открыл свою вечернюю пинту «Христианских братьев» и, держа бутылку бренди за горлышко, внимательно обследовал ветхий ковер. Иногда он даже становился на четвереньки. Он всегда осматривал все очень тщательно и ничего не пропускал: на прошлой неделе он нашел два бумажника, в которых была некоторая сумма денег, и пару странных черных перчаток. Стэнли-киномеханик никогда ничего не находил, и Мардж чувствовала, что он с радостью оставил бы всю возможную добычу Холи-о. Но Холи-о заставлял его обшаривать
— Так он еще и пьет? — шепотом спросила Ровена, вместе с Мардж наблюдая за ползающим по полу Холи-о. — Я думала, он больше по другим делам.
Мардж пожала плечами:
— Старая гвардия. Им все нипочем.
В этот вечер Холи-о не нашел ничего стоящего. Он проводил Стэнли до двери, постоял на пороге, беспокойно оглядывая улицу. Он опасался нападения индейцев.
Вот уже несколько недель, как в городах на побережье происходили стычки между индейцами и самоанцами, и Холи-о боялся, что в один прекрасный вечер индейцы поймают его, когда он будет возвращаться в гостиницу. Поэтому он предпочитал не ходить мимо бара «Третья база» и дожидался, пока за ним не приедут двое самоанцев, которые работали сторожами в «Энкаунтере».
Холи-о ждал самоанцев, Ровена — своего ухажера, и Мардж чувствовала, что тоже чего-то ждет. Они сидели в кабинете Холи-о под вырезанными из «Нешнл джиогрэфик» пейзажами американской части Самоа и фотографиями Холи-о в форме береговой охраны. Над дверью Холи-о прикрепил моментальный снимок жизнерадостной рыжеволосой женщины, постриженной под Элвиса Пресли, — это была фотография мисс Дауд, до прошлого года кассирши «Одеона». Какой-то помешанный «бродяга» убил мисс Дауд прямо в ее будке, и ее фото пугало и притягивало Ровену.
— Мне бы хотелось вообще не знать об этом, — сказала она Мардж и Холи-о.
Холи-о прикрыл глаза.
— А ты не думай об этом.
Но Ровена продолжала косить глазом на портрет цветущей мисс Дауд.
— Ой, — вздохнула она, — бывают же уроды, прости господи.
— Хиппи, — мрачно сказал Холи-о.
— Ну да! — возразила Мардж. — Может, это был просто какой-то парень с длинными волосами?
— Это был хиппи, — повторил Холи-о. — Я был там, мне ли не знать. Она умерла у меня на руках.
Мардж посмотрела на руки Холи-о в рукавах блестящего синего дакронового пиджака, они были короткие, но сильные. Интересно, каково это — умирать на таких руках? — подумала она.
— Хиппи-маньяк, — сказал Холи-о, глотнув бренди, чтобы успокоиться. — Это было даже не ограбление. Он убил ее просто ради смеха… А еще кричат: «Мир и любовь», — с горечью добавил он. — Подонки.
Ровена поморщилась:
— Нельзя всех обвинять из-за одного человека, Холи-о.
— Из-за одного?! — возмутился Холи-о. — А как насчет того психа в Йеллоустонском парке? У него были полные карманы обглоданных человеческих пальцев. Он пожирал свои жертвы, ублюдок.
— Как у вас, на Самоа, — сказала Мардж.
Холи-о сверкнул глубоко посаженными глазами:
— Вранье все это. Пусть бы только хоть один хиппи появился на Самоа. Хоть один. Ему бы там надрали задницу.
— Ты же знаешь, Холи-о, — сказала Ровена, — просто потому, что газеты или Эдгар Гувер говорят что-то там такое, это еще не становится правдой. Как история с Чарли Мэнсоном…
Холи-о аж затрясся. Было неразумно заводить его еще больше.
— Ладно, ладно, ты прав, — сказала Мардж, — хватит об этом.