Птицеед
Шрифт:
Вместе мы наполнили и его.
Перед нами простирался неглубокий, но довольно масштабный «карьер». Не только Ил наносит нам раны, но и мы ему. Всякий уходящий отсюда, как я уже сказал, обязан привезти в Айурэ одиннадцать фунтов земли. Когда-то давно, Когтеточка принёс из Гнезда семена солнцесвета и подарил людям магию и свободу от Птиц. Теперь каскадные поля солнцесветов — богатство нашего города и украшение гор. Но, как и прежде, расти цветы могут лишь на земле Ила.
Веками мы выносим ее отсюда. И возле Шестнадцатого андерита местность раскопана ещё слабо. Здесь редко путешествуют, основные дороги западнее и вот
Подошел Капитан. Как всегда чистенький и безупречный. Он положил шпагу рядом, сел на собранные мешки, сказав Бальду:
— Погуляй немного.
— Да, командир.
— Оделия Лил. Кто бы мог подумать… — Капитан смотрел на растущие на горизонте тёмно-бордовые скалы, границу между Илом и Шельфом. Где-то там, на плоских вершинах, точно срезанных огромным ножом, стоит наша следующая цель — Шестнадцатый андерит. — Помню её прекрасно. У нас был один учитель в школе Ветвей. Удивительно, что она ничуть не изменилась с тех пор.
— Знаешь, — сказал я ему. — Ты тоже не очень-то выглядишь стариком в свои тридцать девять.
— Но она-то совсем девчонка. Ил смешно шутит.
Я хотел посоветовать ему почаще смотреться в зеркало. Внешне он не старше меня. На двадцать девять, не больше.
Капитан у нас парень с не самой простой судьбой. У него были большие перспективы, ибо колдун Зелёной ветви, хороший задел на будущее в нашем городе, особенно если у тебя благородная кровь. Но на второй год обучения руна лопнула у него под языком, и дар перестал воспринимать солнцесветы. Увял. Так бывает. С рунами. Плохой огранщик, а может быть некачественный булыжник. Говорят один шанс на сто тысяч. Считай, что раз в пять поколений. А может и больше.
Так что школу Ветвей ему пришлось оставить. А после и вовсе заняться работой не самой одобряемой среди аристократии. Но наш командир плевать хотел на одобрение. Полагаю стремление болтаться по Илу и искать булыжники хоть как-то заменило ему магию. А вот то, что он учился вместе с Оделией, я слышу впервые.
— Не видел её с тех пор, как ушёл из школы и отправился в путешествие к аденцам. Слышал говорили, что ей пророчили великое будущее благодаря уму, таланту, дару и крови. Мол, старший сын лорда-командующего планировал взять её в жёны, и семьи уже объявили о помолвке, — говорил Капитан с небрежной скукой человека, успевшего всё повидать в жизни. — Подумать только какие перспективы открывались. Перед её семьей — встать на ступень рядом с сильнейшим родом Айурэ. Буквально залезть на самое небо, где не страшны ни конкуренты из других Домов, ни… да вообще никто не страшен. А перед лордом-командующим появляется возможность завладеть сильнейшей и самой редкой ветвью магии. Это все равно, что собрать три полка гвардии, да с артиллерией в придачу. Получить верного человека, потому что нет ничего более верного, чем семья. Никто никогда и не подумает сомневаться в его власти. Ну и не стоит забывать, что у внуков есть шанс получить дар от матери и тогда род лорда станет недосягаем, как престол Одноликой.
Я молчал.
Капитан с напускной печалью покосился на меня:
— Но все надежды заинтересованных сторон отправились павлину под хвост. Она встретила какого-то выскочку, из столь старого и теперь захудалого аристократического рода, что по меркам Великих домов он ничем не отличался
Я молчал.
— Она отказала сыну правителя. Пошла против своей семьи. Разорвала помолвку, чем нанесла куче людей столько оскорблений, сколько хватило бы на целое поколение вражды и междоусобиц. Я, признаюсь, слышал лишь отголоски этой истории, когда вернулся в Айурэ. Но об этом всё ещё говорили даже спустя год с момента событий.
А я продолжал молчать. Мы вдвоем любовались Враньим хребтом. Порой он удивительно красив, особенно когда ты возвращаешься домой.
— Семья отвернулась от неё. Люди верные лорду-командующему даже пытались чинить препятствия, но потом сообразили, что связываться с колдуньей подобной силы дело куда более рискованное, чем гнев их покровителя. Большая часть общества дистанцировалась, просто на всякий случай, опасаясь возможных проблем. Кто же хочет не получить приглашение на ежегодный бал во дворец Первых слёз?
Усмехнулись мы в унисон друг другу. Потому что оба не хотели.
— Напомни мне, как звали жениха?
— Люнгенкраут, — я поддержал игру в «не к месту ослабевшую память».
— Да-да, что-то очень знакомое, — бросил Капитан небрежно. — Так вот, Люнгенкраут. Вся эта красивая сказка закончилась печально. Муж с женой слишком пленились Илом и решили, как и Светозарные когда-то, что им под силу разгадать все его тайны. Что он будет подвластен их приказам.
— Знаниям, — негромко уточнил я. — Она была одержима Когтеточкой, а мой брат… Он всегда был одержим Илом. Так что эти двое нашли друг друга.
— Грустная сказка, — на этот раз он стал серьезен, и я увидел, как между его бровей залегла глубокая морщина. — Жили они счастливо, но не долго. Восемь лет назад, вместе со своей командой ушли в Ил и пропали. Их искали. Её, если уж быть точным. Но никаких следов не обнаружили. И со временем это дело все бросили. Почти все.
Я снова промолчал, и Капитан неожиданно по-дружески похлопал меня по плечу:
— Ты лучший знаток Ила, Медуница. Чувствуешь его, как моряк море. Я же обладаю иным чутьем и знаю течения родов Айурэ. Поэтому прими мой совет — сбавь напор. И отступи.
Он заметил, как я вскинулся, улыбнулся:
— Не в смысле «брось». Слишком хорошо тебя узнал, чтобы рассчитывать, что ты обо всём забудешь. Её появление в городе всколыхнет болото и наверх начнут подниматься зловонные пузыри. Я уже чувствую их вонь. Не будешь осторожен, тебя утащит на дно.
— Знаю.
— Будь моя воля, я бы не забирал её.
— Ты хотел сказать иное, Капитан, — я заметил недоговоренность.
Он неохотно провёл пятерней по светлым волосам.
— Как угодно. Была бы у меня возможность, я бы убил её. Сложись обстоятельства иначе.
Капитан обычно не бросает слов на ветер. И редко откровенничает. Вот так. Больше прячется за улыбочками и даже во время самых суровых пьянок не слишком выходит из образа беспечного кутёжника, которому весь Ил по колено, а Птицы не более, чем глупые курицы.
— Почему?
— Восемь лет в Иле. Долгий срок. Это место меняет людей. Его не выдержали даже Светозарные, что уж говорить о маленькой симпатичной женщине. Где она была? Что делала? Что с ней случилось? Как далеко зашла? Кого видела? С кем говорила? Кто мог занять её разум или тело?