Птичка по имени Авелин

Красовская Марианна

Он положил одурительно благоухающий веник на прилавок. И коробку поставил туда же.

– Спасибо, но нет, - мне стоило огромного труда, чтобы удержать свои жадные ручки на коленях.
– Негоже порядочной девушке принимать столь дорогие подарки от чужих людей. К тому же день рождения у меня осенью.

– Дорогие?
– с искренним недоумением переспросил Волорье.
– Но это же просто цветы. И конфеты. Не перчатки там или белье, не драгоценности. Просто знак внимания.

– Ну да, и поэтому вы за знаком внимания в столицу ездили, да?
– разумеется, я знала, что в Фулбине таких роз

не найти днем с огнём, а на конфетах была этикетка лучшей кондитерской столицы.

Он слегка покраснел и раздосадованно пожал плечами.

– Авелин...

– Прошу вас, ваша милость... заберите. Я даже на улице с этим показаться не смогу. Здесь провинциальный город. Сразу начнут судачить.

– И что?

– В смысле, что?

– Если даже начнут вас обсуждать, что в этом страшного? Вам неприятно, если скажут, что ранолевский граф за вами ухаживает?

– Послушайте, - устало сказала я, понимая, что передо мной человек совсем другого круга, который действительно не понимает.
– Заберите свой веник и проваливайте, пока я не попросила Фредерико оказать вам посильную помощь. И впредь в аптеке не появляйтесь. Вам, может быть, и невдомек, а я здесь работаю, а не для красоты стою. Вы мне мешаете!

Он побледнел (или мне только это показалось в полутьме), схватил цветы и выбежал прочь. Фредерико присвистнул и показал мне большой палец.

– Красотка!
– заявил он.
– А тебе точно этот парень нужен?

– Ни капельки.

– Тогда зачем ты его дразнишь? Ты ведь понимаешь, что для него теперь вопрос чести - завоевать тебя?

Я только отмахнулась от такой глупости, торопливо вскрывая коробку с конфетами, столь опрометчиво забытую графом. Боже, никогда не пробовала такие конфеты! У нас в Фулбине сладостей немало - и орехи засахареные, и медовые пряники, и мороженое недавно стали продавать, но вот конфеты... такого не было. Нет, дядько привозил иногда, но не такие, конечно, подешевле. И каждому доставалось по одной штучке, а то и по половинке.

Вытащила шоколадный шарик, развернула блестящую бумажку, закинула конфетку в рот и зажмурилась от блаженства. Какое чудо! Бархатный вкус шоколада, кислинка чернослива, горечь ореха, будоражащая нотка коньяка... я замычала от восторга.

– Делись, - не выдержал Фредерико.
– Я тоже хочу.

– Ты сам от ухаживаний графа отказался, - фыркнула я.
– Фиг тебе, а не конфета.

Но сжалилась, конечно.

Да, правильнее было бы отправить графу конфеты обратно в гостиницу, или где он там остановился. Но я, во-первых, не устояла перед искушением, а во-вторых, решила, что это будет слишком уж большой грубостью, подобной плевку в спину. Да и ставить ещё кого-то в известность относительно его "ухаживаний" мне не хотелось. В молчании кузена Фредерико я была уверена. Он теперь сообщник, причем прикормленный.

И все же слухи поползли мгновенно. Кто-то видел, как граф входил с букетом в аптеку. Кто-то видел, как он с этим же букетом вылетел как ошпаренный. Люди сложили два плюс два и однозначно решили, что я его отшила. На Фредерико никто, к сожалению, не подумал.

В аптеку начали забегать кумушки. Всех интересовало, что здесь забыл граф.

– За противозачаточным настоем приходил, - всем отвечала я.
– Пошёл с

цветами к любовнице.

Кумушки смеялись, подмигивали мне и не верили.

Злосчастные розы обнаружились вечером в кухне у дядьки Амбруаза. Я пришла ужинать - а они стоят, проклятые, в ведре, потому что вазы такого размера не нашлось.

– Авелин-птичка, граф Волорье просил позволения за тобой ухаживать, - сказал мне дядько.

Я вытаращила глаза.

– Зачем это?

– Жениться хочет.

– Ой ли? Зачем я цельному ранолевскому графу?

– Говорит, влюбился с первого взгляда.

– Брешет, - категорично отрезала я.
– Не пара я ему. Поиграется и выкинет.

Дядько с тётушкой Аглаей переглянулись тревожно. Амбруаз почесал нос и признал:

– Может и так. Только он серьёзно настроен, в самом деле готов хоть сейчас под венец.

– А я не готова.

– Птичка моя, подумай хорошенько. Такой удачи в жизни больше не выпадет. Всамоделишный граф, очень богатый. Я справки навел, он настоящий. Всю жизнь будешь как сыр в масле кататься. А коли бросить захочет - так мы брачный контракт составим. Нищей не останешься, вернуться всегда успеешь.

– И красивый он, Лина. Молодой. Всего тридцать лет, - поддакнула Аглая.

– Ничего себе, молодой! Мне-то семнадцать!

– Через четыре месяца восемнадцать будет.

– Вот пусть через четыре месяца и приезжает.

Про конфеты так никто и не узнал, мы с Фредерико улики уничтожили, а красивую коробку я утащила в нашу с тетушкой Агнесс спальню и сложила в неё свои сокровища, до этого занимавшие ящик стола: агатовые бусы, тяжёлое золотое кольцо отца, блекло-желтое перо иволги, старую серебряную погремушку, пару писем, потрепанный томик стихов и горсть цветных камушков. Теперь к моей коллекции добавился ещё и засушенный розовый бутон. Все же цветы мне дарили впервые, это приятно.

Вернувшейся тётке я рассказала все с самого начала. Она только посмеялась и обещала за этим графом присмотреть.

Дни текли своим чередом: отвести Тешу к учителю, потом аптека, потом забрать Тешу. Помочь тётке Аглае по хозяйству: живот у нее был такой большой, что даже к раковине с посудой не подойти, не то, что полы помыть. Потом можно было и с подругами погулять, и с парнями попереглядываться. Гуляли все вместе: и девушки, и парни - на речку ходили раков ловить или в лес.

Граф, несмотря на мой категорический отказ с ним разговаривать, из Фулбина не уезжал. На прилавке в аптеке с завидной периодичностью появлялись цветы и конфеты. Было лестно. Все же - граф. И не какой-то там старик или мальчишка - а красивый взрослый мужчина.

Однажды он заявился к дядьке в дом и позвал меня погулять в парк - просто погулять. Обещал вести себя прилично. Я согласилась - в конце концов, хочется понять, что ему от меня надо. Неужели и в самом деле влюблен?

– Я не понимаю, Авелин, почему вы так дурно ко мне относитесь?
– прямо спросил у меня Волорье, когда мы медленно шли вдоль зелёных кустов.
– Я вам совсем противен или что? Вы влюблены в другого?

– Нет, не противны, - спокойно ответила я, хотя сердце колотилось у меня быстро-быстро: я ведь вообще впервые с мужчиной гуляла вот так, вдвоём.
– Просто я не понимаю ваших намерений.