Птички в клетках (сборник рассказов)

Притчетт Виктор Соден

У меня отлегло от сердца. Я не поверил, что директор банка — он приходился зятем мистеру Пикерингу — может так подвести мою мать, допустить, чтобы эта недвижимость уплыла к миссис Брекет, не предложить ее сначала нам.

— Понятно, что мы хотели бы приобрести эти строения, — сказал я, чуя, что она готовит мне подвох. — Я потому и собираю задолженности по счетам.

— Правда? А я думала не поэтому, — сказала она. — Я думала, вы собрались жениться. Муж говорил, вы обручены, и та девушка, с которой вы приезжали, — ваша невеста. Такое у него впечатление. А деньги у нее есть?

— Обручен?

Ничего подобного, — сказал я. — Кто ему сказал?

— Хм.

И тут у нее, как видно, мелькнула мысль. Разгадать ее не составляло труда. У нас ведь как: не успел ты чихнуть на Главной улице, а у аптекаря на Ратушной площади для тебя уже готова микстура — новости разносятся моментально. Видимо, она уразумела, что до того, как зайти в кабинет и помахать перед нами ключом от своего сердца, ее Живчик все то время, пока мы разговаривали, скорей всего, провел возле Рози.

— И хорошо, что не обручены, — ласково проговорила миссис Брекет. — Мне нравится, когда мужчина отдает себя работе. Ваш отец умел работать, и вы от него не отстаете. Боже, какой был обаятельный мужчина! Вы весь в него. Не думайте, что я хочу вам польстить. Я это заметила, еще когда вы приезжали в тот раз.

Она подробно расспросила меня, как идут дела в булочной и кто у нас теперь работает пекарем. Я отвечал, что не я, и рассказал, что собираюсь расширить наше кафе.

— Теперь и в сельских местах все чаще открывают механизированные пекарни, — сказал я. — Приходится держать ухо востро.

— Отчего бы вам, например, не подумать о школах? — сказала она. — А завод? — Она имела в виду головное предприятие ее отца. — Отчего бы вам не печь для их столовой?

Я рассмеялся.

— Такого не осилишь без капитала. Нам не потянуть.

— Сколько вам требуется? Две тысячи фунтов? Три? Что нам мешает попробовать?

Едва она выговорила это "нам", как я опомнился. Занятно, подумал я. То ей лавки понадобились, то швыряется тысячами, а должок заплатить не заставишь. Умеет морочить людям голову, это известно каждому. Наверно, решила про меня, что на простачка напала.

— Две тысячи будет многовато, — сказал я. — Хватит того, что с вас следует по счету.

Миссис Брекет улыбнулась.

— Молодец. Подавай ему деньги, и точка. Ладно. Я рассчитаюсь с вами. — И, взяв со стола свою чековую книжку, спрятала ее в ящик. — Я такие счета не оплачиваю чеками. Всегда плачу наличными. Завтра возьму их в банке. Давайте сделаем вот как. У вас осталась моя туфля. Привезите-ка ее завтра вечером — скажем, в полдевятого. Я к этому времени вернусь, и вы получите свой долг… — Она запнулась и скороговоркой закончила, вставая: — Половину завтра, а половину — в октябре.

Легче было с цыганом сладиться на базаре!

— Нет, миссис Брекет, — сказал я. — Мне хотелось бы получить все. И сейчас же.

Мы уставились друг на друга, будто опять повторилась та минута в июне, когда она гнала машину прямо на меня, а я на сумасшедшей скорости подавал назад по аллее, ухитряясь держать в поле зрения одновременно и ее, и дорогу. Тогда-то, верно, я в первый раз и обратил на нее внимание — когда она открыла рот, собираясь крикнуть

мне какое-то слово, но не крикнула. Сколько я так стоял, глядя в синие, красивые, небольшие глаза этой скряги, на ее решительно поднятую голову, на белокурые, коротко стриженные волосы, — не скажу. Возможно, полчаса. Это был поединок.

Она заговорила первой — очко в мою пользу. Голос у нее слегка дрожал.

— Я не держу в доме таких денег.

Слышали мы эти песни. Живчик говорил, у нее в кабинете всегда хранятся две-три сотни в стенном сейфе; правда ли, нет — не знаю, но я невольно скосил глаза в сторону сейфа.

— И не люблю, когда мне диктуют, — прибавила она, перехватив мой взгляд. — Вам было сказано, как я поступлю.

— Я полагаю, при желании у вас и дома найдется столько, миссис Брекет, — сказал я.

Я видел, что она вот-вот взорвется, и (не знаю почему) ничего не имел против. Она так славилась скандалами, которые закатывала Живчику, что мне, быть может, интересно было поглядеть своими глазами, как это делается. И притом с какой это радости я был обязан ей спускать? Попутно у меня крутилась мыслишка о других, кому она задолжала в городе, какой у них будет вид, когда я объявлю, что сумел-таки вытянуть деньги из миссис Брекет.

А между тем, признаюсь, совсем не деньги были у меня на уме в эту минуту. Меня больше занимали ее красивые плечи.

Но миссис Брекет не взорвалась. Она внимательно посмотрела на меня и ответила таким тихим голосом, что я даже растерялся.

— В сущности, — сказала она, опуская глаза, — вы ведь ездите сюда вовсе не из-за денег, правда?

— То есть… — начал я.

— Тсс! — Она вскочила со стула и закрыла мне рот ладонью. — Почему вы не предупредили меня по телефону, что приедете? Я часто бываю одна.

Она шагнула к двери и гаркнула: "Джимми!" — так, будто он находился где-то далеко. А он, к моему — и тем более ее — удивлению, находился очень близко.

— Да, моя птичка? — отозвался Живчик из холла.

— Проклятье, — сказала она мне. — Вам надо уходить. — И, сжав мне руку, пошла через гостиную в холл.

— Мы когда завтра вечером вернемся? — смело спросила она у мужа. — В полдевятого? К полдевятому и приезжайте, — сказала она, оглядываясь на меня, потому что я послушно шел за ней. — Я привезу деньги.

Я вздохнул с облегчением, завидев Живчика, а Живчик встрепенулся, заслышав слово "деньги".

— Неужели денежки, какая прелесть! — воскликнул он.

— Не про твою честь, — отрезала миссис Брекет, бросая на него свирепый взгляд.

Живчик проводил меня до машины.

— И как это ты изловчился, приятель? — сказал он со своей знаменитой усмешкой, уморительно дернув щекой. Я дал газ и видел, отъезжая, как он стоит и смотрит мне вслед.

Ехал я очень медленно. В душе у меня была сумятица. Проехав с полмили, остановился, закурил. Все истории, каких я наслушался про миссис Брекет, всплыли в моей памяти. Одно дело — смотреть на нее, и другое — знать при этом ее подноготную. Живчик — вот кто сейчас пригодился бы мне рядом. Как опора, гарантия надежности. Страшно, когда кто-то берет и читает твои мысли, как она.