Птичья гавань
Шрифт:
— Постарайся не пропить.
Это уже стало рефреном. Когда я получал деньги, просто обязан был услышать это.
— Спасибо, не пропью.
Он вдруг скорчил рожу и достал из кармана пачку жвачки.
Протянул мне, я подставил ладонь.
— Перегаром пасет.
Отец пошел работать, я пошел в магазин, прихватив с остановки колесо от дедушкиной тележки. Выпью бутылку пива и поеду на рынок. Мне нужны были новые вещи, это точно. Мою нынешнюю одежду стоило выкинуть без сожаления. Но хорошо, что отец сам предложил деньги, — я как-то еще не привык, что он бросил журналистику и теперь получает нормально, работая пиарщиком в «Межрегионгазе». Наверное, у него зарплата
Я взял бутылку «Жигулевского» и сел в ближайшем дворе. Сделал несколько глотков, и в голове посвежело. Вертел колесико, потом бросил его в урну. Боль с тошнотой отступали. Я погрузился в полуденное спокойствие.
У меня не было ни одной проблемы, все шло как по маслу. Даже экзамены сдал без стресса, чувствовал себя уверенно. Если бы только не врал друзьям насчет своего полового опыта, был бы совершенно свободным человеком. Ложь — работа без зарплаты на каждый день. Нужно только признаться во всем, и перестанешь быть рабом собственных пустых выдумок. Но я так трезво размышляю, только пока сижу один. Даю себе клятву никогда не врать, но внезапное желание оказаться в обойме снова вдохновит на болтовню, нет-нет да и сочинишь анекдотец. Скоро меня подловят на вранье, это вопрос времени. Все от праздности, она виновата, надо пытаться устроиться на стройку на август. Труд помог бы мне исправить этот внутренний дефект, не осталось бы сил на такие глупости.
Осенью Серега перестал работать в доставке воды, зато посоветовал меня другому мужику. Сане. Это был начинающий рыхлеть тридцатипятилетний холостяк. Он был дружелюбно настроен, но мне было тоскливо с ним, чувствовал физическое неудобство от его болтливости.
— Здесь живет одна баба, — говорил Саня, пока мы ехали по Тухачевского. — Я у нее иногда бываю. Тесная, горячая, — показывал мне сжатый кулак. — Зацепит тебя, как кожаной прихваткой. Чистая. Трахнет, накормит, только послушай ее.
Мы выезжали с района ФПК в центральный, и на проспекте Ленина, самой протяженной в городе улице, у него был целый гарем.
— Во «Втором универмаге» познакомился с женщиной. Хорошая была женщина, волосатая. Сама с высшим образованием, но любит животный, жесткий стиль. И еще ей нравилось в машине трахаться. А в машине, сам понимаешь, не так просто кончить. У меня восьмерка была. Заедешь во двор, не можешь сосредоточиться, сиденье опять-таки неудобное, а вдруг кто-то в стекло постучит? Или мусора появятся, потом объясняйся с ее мужем.
По его историям я начал запоминать названия улиц, которые никак не были связаны с моей жизнью:
— Приглядел одну телку на Мичурина. Сперва ее подруга запала на меня, но так ведь неинтересно. Мне нужна была Маринка, задачку себе поставил. Целую неделю поджидал, говорил, позови меня к себе. Отшучивалась, но потом сама позвонила, все-таки потекла, сучечка. Я сцепился с ней на пороге, сорвался с петель. В вещевой шкаф ее запихал и там ей сунул.
Саня ездил на «газели», бутылей вмещалось много. Развозить воду — было одной из его многочисленных халтур, он работал здесь два раза в неделю и брал по многу адресов. Наша смена с ним длилась шесть-семь часов.
В первый же вечер, когда мы возвращались домой, он указал мне на женщину у обочины:
— О, смори. Вылезла. Хочешь шлюху?
Саня дважды просигналил в знак приветствия, и мы проехали мимо. Я растерялся и что-то забормотал. Мне хотелось поговорить об этом, расспросить его об этой сфере, я ничего не знал по теме. Даже никогда не думал, как отличить проститутку от обычной женщины.
— Ну ты чего? — сказал
— И как это? Прямо в машине?
— Ну да. Хочешь? Сделаем крюк? Я могу выйти, если стесняешься.
Он засмеялся:
— А могу остаться и поддержать товарища.
— Что-то мне не очень хочется, — сказал я неуверенно. — Не считаю, что должен платить за такое.
На самом деле я просто не успел обдумать. Мне хотелось попробовать, но не в машине и не при этом человеке. К тому же я немного брезговал. Слышал, что уличные проститутки, как правило, наркоманки.
— Правильно! — обрадовался Саня. — В твои годы платить за еблю — крест на себе ставить. Пять минут — и зарплаты за день нет.
Один раз я попросил друга Вову меня подменить. И, к моему удивлению, он подружился с Саней. Саня больше не звонил мне, а звонил Вове. На третью или четвертую смену Вова получил свой первый минет вместо карманных денег. Он заработал очки опыта, которые я не заработаю, возможно, никогда.
* * *
На рынке «Дружба» я купил одежду: серую толстовку с молнией до груди, классические темно-синие джинсы и коричневые шнурованные полуботинки. Все дешевое и недолговечное, но выглядело нормально. На сдачу купил полтора литра разливного пива. Долго ждал автобус номер двести пять на остановке «Пивзавод», за которой валялся бомж. Зато автобус приехал почти пустой.
Я давил и давил на звонок, но Тимофей не открыл дверь. Наверное, отсыпался. Если прошлую ночь он действительно не спал и сегодня лег утром, теперь может проспать целые сутки. А может быть, не захотел меня видеть. Наверняка догадался, что это я, и лежит сейчас в постели, вспоминает, как мама Леджика нас застала в оконной раме, мучается от стыда. Больше мы не будем заходить к ним в гости, жаль, что мы так перепили вчера. Я обошел дом и уселся возле заколоченного черного хода, с обратной стороны подъезда. Выпью пиво сам, тихонько посижу с видом на гаражи. Я вытащил новую одежду из пакета. Решил переодеться прямо здесь. Сначала переодел верх, потом встал на траву, снял обувь и штаны. И когда я стоял на газоне в носках и трусах, продевая ногу в новую штанину, мое одиночество нарушили.
— Здорово, Жука, — сказал подросток по прозвищу Груша и протянул мне руку.
— Черт, откуда ты взялся?
Мне было неудобно сейчас, но я пожал ему руку. В нескольких шагах стояла его подружка, наверное, сидели здесь, сосались за домом и увидели меня.
— Что ты делаешь? — спросил он с любопытством. Вот же социальное существо, надо ему подойти, поговорить.
— Переодеваюсь, разве не видно?
Он серьезно кивнул, взял подружку за руку, пока я продолжил переодевание, ушел на другую сторону заднего двора. Там у них была постелена тряпка, на которую они сели и стали друг друга лапать. Этим, наверное, и занимались до того, как он заметил меня. Но ему понадобилось подойти и поздороваться, у него своя оптика. Даже у пятнадцатилетнего Груши была девушка, не знаю, насколько они продвинулись в своих отношениях, скорее всего, он с ней не только обнимался за домом. Груша, что же у него в голове? Я сел и злобно отхлебнул пива. Отсюда было плохо видно, но мне показалось, что он залез ей в трусы. Может быть, он специально подошел ко мне, чтобы утвердиться. Чтобы я заметил его с девочкой. Чтобы видел и знал, что он с ней делает в свои пятнадцать.