Птицы небесные. 3-4 части
Шрифт:
— Это наша швея, а мальчик — ее сын. Живет как монахиня. В общем, «Унесенные ветром», — усмехнувшись, объяснили мне послушники.
Перед вечерней службой женщина подошла взять благословение у отца Пимена и у меня, незаметно к нам присматриваясь. Храм монастыря был все также прекрасен в полюбившихся мне с юности росписях васнецовской школы. Медлительный звон с колокольни возвестил о начале службы. В одном из приделов монахи соорудили престол и жертвенник, и теперь в церкви зазвучали монашеские голоса. Пели они очень молитвенно и красиво. Во всем чувствовалась умелая рука игумена Прохора.
Отец
— Слушай, Симон, выручай! Нужно крестить семью редактора московского «Огонька»! Пока архимандрит занят гостями мы проведем этот чин вместе!
— А где мы будем крестить людей?
— Как это где? В реке конечно! — решительно сказал он.
— Там же холодно! Осень на дворе, — поежился я.
— Ерунда! Пусть терпят… Ты крести женщину, а я — ее дочь…
— Батюшка, вы старше, вы погружайте в воду женщину. А я — монах, мне лучше девочку окунать…
Мой жалобный голос не был услышан.
— Ты — монах, а я — абхаз! Понимаешь? Мне с женщинами нельзя близко общаться!
Отец Виссарион высказал это чрезвычайно воинственно. Несмотря на мои опасения, крещение супруги редактора и их дочери прошло вполне целомудренно. Вскоре поезд увез нас с отцом Пименом в Россию.
Питерское подворье удивило меня своей внушительностью: царский размах чувствовался во всех деталях интерьера. Удручало лишь одно: низкое серое небо, отсутствие зелени во дворе и торчащая за бетонным забором унылая кирпичная труба какого-то заброшенного завода. В поисках уединения для молитвы я попытался во дворе отыскать какой-нибудь укромный уголок. За стеной корпуса ходил, углубившись в себя, худой монах с острой бородкой и с четками в руках. Приметив в дальнем углу несколько больших мусорных баков, я отправился туда, но за ними молился, присев на пенек, молоденький иеромонах, который испуганно поднялся, увидев меня. Оставался еще ржавый остов микроавтобуса, но и там внутри виднелась чья-то голова.
В один из ближайших дней мы выплыли на монастырском катере из маленького порта, расположенного на берегу неоглядного свинцово-серого озера. Навстречу шла сильная волна и дул ледяной ветер. В небольшой каюте в спертом воздухе среди паломников было душно. Я поднялся, намереваясь выйти на палубу.
— Симон, ты куда? — Игумен недоумевающе посмотрел на меня, протирая обрызганные волной очки.
— Здесь душно, отче. Постою на палубе.
— Не простудись. Здесь запросто можно простуду схватить…
Хотя сильно качало и долетали водяные брызги, остаток пути я провел на палубе, вдыхая обжигающий студеный северный ветер с каплями холодной воды.
Громада острова, заросшего соснами, с возвышающейся над ними монастырской колокольней поднялась на горизонте. Вид был очень величественный. На пристани нас ожидала группа монахов, лица которых удивляли своей строгостью и серьезностью. Но в общении насельники обители оказались простыми и открытыми.
— А монахи в монастыре хорошие подобрались! Это радует, отче, — поделился я своим первым впечатлением с игуменом.
— Все ревнители Православия… — В голосе архимандрита звучала гордость за обитель и монашеское братство. — Но я думаю, тебе лучше в закрытом скиту пожить. Туда женщинам не благословляется заходить.
— А
— Конечно. Он теперь иеромонах и известный духовник, — улыбнулся игумен, вспоминая его. — Теперь на его окормлении и скит, и монастырь.
Вечером я отправился на исповедь к маленькому иеромонаху с большим сердцем.
— О, пустынник Симон пришел! Присаживайся сюда, нет, лучше сюда! — Духовник подвинул ко мне низенькую скамеечку для молитвы, пытаясь усадить получше. Сам он сидел на такой же небольшой табуретке.
— Приехал с игуменом? Надолго? Как там наш Кавказ?
Я не успевал отвечать на вопросы старого знакомого. По ходу беседы я высказал мнение, что знаю хорошие уединенные места в окрестностях большого Сочи.
— Скажи, скажи где такие места? — с большим интересом наклонился ухом ко мне духовник.
— Между Туапсе и Сочи, отче. Мы там в юности молились в соснах на безлюдных лесных холмах.
— А еще какие ущелья тебе показались уединенными?
— На Бзыби, ниже Псху, батюшка.
— Ты мне подробнее расскажи, отец Симон, пожалуйста!
Эта тема, похоже, очень волновала отца Херувима.
— Раньше в том горном районе находилась знаменитая «воровская» тропа. Когда джигиты угоняли лошадей с Северного Кавказа, то в узком месте каньона делали настил из бревен и переводили по нему угнанных скакунов, а потом настил разбирали. Преследователи поэтому не могли их догнать.
— Очень интересно… — задумался духовник. — Такие времена наступают, отец Симон, не приведи Господь! Говорят, что антихрист уже пришел и живет на земле. Пытается экуменизмом нас обмануть…
— Вы еще в Лавре, отче, с экуменизмом боролись! Мне монахи рассказывали о вас…
— Да, да, из-за него и выгнали! Уехал на Кавказ к пустынничкам. — Взор отца Херувима устремился куда-то вдаль, душа его, похоже, навсегда осталась в Абхазии.
— Ведь я даже воззвание написал в Лавре, чтобы люди одумались… Понимаешь, Симон, есть вера Православной Церкви, имеющей полноту ее благодати. И есть вера во Христа всех других верующих, не принадлежащих к ней и не имеющих такой благодати. Православные люди обладают правом на владение всей благодатной полнотой Православной Церкви, тогда как у всех остальных есть только церковная иерархия и вера во Христа, благодаря которой они и держатся и которая помогает им жить и в их безблагодатных учениях. Экуменизм стоит на том, чтобы объединить всех верующих во Христа и вернуться к полноте благодати, не понимая того, что она содержится лишь в Православии. И антихрист пытается этим экуменизмом совратить сердца рабов Божиих, верующих во единую Святую Соборную Православную Церковь, — и простых людей и иерархов.
— Но большинство православного народа не принимает экуменизм! В основном он всегда сверху насаждается…
Я ждал, что скажет иеромонах в ответ на мое замечание.
— В том-то все и дело! Батюшка отец Кирилл говорил, да и не только он один, что тогда начнутся такие гонения, каких не было даже при Диоклетиане. Тогда истинных храмов православных останется очень мало. Литургия будет совершаться только в горах и ущельях. Поэтому нужно заранее готовиться к этому последнему времени и подыскивать скрытые места…