Публичное разоблачение
Шрифт:
– Я прощена за воскресенье? – спросила она.
– Конечно, – ответила я, подумав, что бы она сказала, узнай о сцене, которая произошла в тот же день в моем доме со Спенсером и Дагом. Мое внимание отвлек сигнал факса, и пошла посмотреть, какое сообщение поступило. Факс от Бадди Д'Амико. Я сказала матери, что завезу к ней Скотта, и положила трубку.
«Салли!
Прочитай это и позвони мне. Хорошо?
Я вынула лист
«Запись произведена в 9.02 вечера. Во время наводнения обрушилась стена гимнастического зала средней школы Каслфорда. Под обломками обнаружено тело Доджа Харрингтона. Установлен летальный исход. Подтверждено офицерами Смитом и Кальве, Тело забрала «скорая» Сандерсона. Вернувшись в участок, доложили начальнику. Он сообщил семье. Приступили к дальнейшему патрулированию. Наводнение продолжается».
На следующей странице доклад следователя-коронера;
«Уилбур Кеннет Харрингтон умер от черепно-мозговой травмы во время обрушения части здания».
Я позвонила Бадди, и он сразу подошел к телефону.
– Спасибо, – сказала я. – Не слишком много, не так ли?
– Не слишком, – согласился он. – Я ходил в муниципалитет. У них тоже мало сведений. Один из парней сказал, что во время наводнения было разрушено столько строений, а урон столь велик, что у них времени для писанины просто не было.
– Да. Ну спасибо.
– Я дам тебе знать, если раскопаю что-нибудь еще.
– Спасибо, Бад.
Я вложила бумаги в портфель, чтобы захватить с собой в Нью-Йорк. Странно. Не знаю почему, но захотелось взять их с собой.
Это ведь мой отец. Откровенно говоря, раньше мне не хватало мужества расспросить подробнее о его смерти.
Я приехала к матери и прошла на кухню. Налив Скотти воды, поставила его миску рядом с миской Абигейл.
– Мама, почему ты не подала в суд на муниципалитет, когда погиб отец?
– Что ты такое говоришь, Салли? – сказала она, явно ошеломленная. – Скажи мне, почему я должна была подать на них в суд?
– Потому что городское здание обрушилось на папу и убило его!
– Твой отец его проектировал, – тихо сказала она, снимая резиновые перчатки.
– Хочешь сказать, что здание обрушилось потому, что проектировал его отец?
– Конечно, нет! Но город не несет ответственности за стихийное бедствие. Почему, Господи, я должна подавать на них в суд, коль в том нет их вины?
Что касается матери, то разговор на этом закончился, но я все же не могла не думать, насколько бы легче нам жилось, если бы она получила хоть какие-то деньги после трагического случая с моим отцом.
Интересно, вспоминала
Бедная мама. В ее глазах я видела боль.
– Думаю, ты права. – Я подошла к ней. – Спасибо за то, что берешь к себе Скотти. И за то, что заказала мне номер.
– Я люблю тебя. – Она крепко обняла меня.
– Я тоже люблю тебя.
Отстранившись, она заглянула мне в глаза. Затем, покачав головой, засмеялась и отпустила меня.
– Поезжай. Отправляйся на свидание со своим кавалером.
Я хотела возразить, но она опередила меня:
– Даже не пытайся, детка. Я слишком хорошо тебя знаю. Развлекайся. Делу время – потехе час.
Когда я села в машину, мать распахнула дверцу:
– И не забывай о работе!
Мой новый гостиничный номер располагался в одной из гостиниц на Коламбус-Серкл. Распаковав вещи, я позвонила в офис Спенсера. Секретарша сказала, что он на месте, но у него совещание.
– Пожалуйста, оставьте свой номер, и он перезвонит вам. Он ждал вашего звонка.
Я оставила свой номер и стала готовить материалы к завтрашнему интервью. Спенсер позвонил час спустя, и мы условились, где встретиться, чтобы вместе пообедать. Я засуетилась, довольная собой. В половине седьмого, подкрасившись и причесав волосы, уже спешила на свидание к итальянскому ресторанчику. Я стояла у входа, просматривая газету, когда подъехал Спенсер.
– Я купил тебе подарок, – сказал он, протягивая странно гибкий продолговатый пакет в подарочной обертке. – Очень романтично, – добавил он, когда мы сели. – Открой.
– Не могу даже вообразить. – Я развернула бумагу и увидела туго сплетенную в косу веревку для игры со Скотта в перетягивание каната. Я посмотрела на него и подумала: «Буду я с ним счастлива или нет?»
– Спасибо, – смущенно поблагодарила я, наклонясь, чтобы поцеловать его. – Он ему понравится.
За вкусным обедом Спенсер рассказывал о проведенном дне, полном разочарований.
– Мы заполучили писателя, который не любит и не умеет писать, и редактора, который не знает, как править, поэтому оказались с книгой ценой в пятьдесят тысяч долларов, которая хуже – клянусь – черновика школьного сочинения.
– И что же делать?
– Единственное, что я смог, это послать рукопись моему приятелю, профессору Колумбийского университета, чтобы он проверил все факты. Затем сел за стол и прочитал всю рукопись, потом составил письмо автору, подробно указав, что надо переделать.