Пуговица Дантеса

Сенча Виктор

Как закончил известный бретёр и «человек чести» Кондратий Рылеев, хорошо известно – виселицей в составе пяти организаторов декабрьского восстания 1825 года. Однако незадолго до казни, в сентябре того же года, Рылеев в очередной раз заставил говорить о себе весь Петербург, приняв участие в нашумевшей дуэли.

Сестра подпоручика Семёновского полка Константина Чернова Екатерина влюбилась во флигель-адъютанта Владимира Новосильцева.

Как и положено, после определённого периода ухаживания молодой человек просил руки девушки у её родителей (к слову, отец Катеньки был генерал-майором); те дали своё отеческое благословение. О сватовстве Новосильцева заговорили в обществе. Дело шло к свадьбе, когда вдруг заупрямилась матушка жениха, строгая графиня Екатерина Владимировна (из рода Орловых), заявившая, что брать в снохи незавидную невесту не намерена. Да и если пройтись по родословной, наставляла она сына, эта Чернова не чета нам, Новосильцевым! Молодой граф матушку почитал, а потому был вынужден пойти на попятную.

«Оба были юноши с небольшим 20-ти лет, но каждый из них был поставлен на двух, почти противоположных, ступенях общества, – писал князь Е.П. Оболенский. – Новосильцев – потомок Орловых, по богатству, родству и связям принадлежал к высшей аристократии. Чернов, сын бедной помещицы Аграфены Ивановны Черновой, жившей вблизи села Рождествена в маленькой своей деревушке, принадлежал к разряду тех офицеров, которые, получив образование в кадетском корпусе, выходят в армию. Переводом своим в гвардию он был обязан новому составу лейб-гвардии Семёновского полка, в который вошло по целому баталиону из полков: императора австрийского, короля прусского и графа Аракчеева» [15].

Чернов-младший воспринял поведение Новосильцева явным оскорблением их семьи и вызвал графа на дуэль. Однако тот вызов отклонил, объявив Чернову в присутствии военного генерал-губернатора и некоторых известных особ, что никогда не оставлял намерения жениться на Екатерине. Чернову же ничего не оставалось, как извиниться за свои сомнения в честности графа. В то же время графиня Новосильцева письменно изъявила родителям Чернова согласие на брак своего сына с их дочерью.

Тем не менее дело шло к разрыву. Воспользовавшись своими связями, Новосильцев обратился к фельдмаршалу Сакену, который принудил отца девушки, генерала Чернова, жениху отказать, дабы скандал не вышел за рамки приличия. Однако через какое-то время уже сам Новосильцев вызвал Чернова на поединок, обвинив последнего в распространении слухов относительно насильственного принуждения жениться. Чернов возмутился; Новосильцев же объявил при посредниках, что он женится-таки на его сестре. Но теперь уже Черновы не желали Новосильцева видеть своим зятем. Узнав о письменном отказе отца (как мы помним, под давлением начальства), подпоручик Чернов сделал Новосильцеву

повторный вызов, который был принят.

Чернов являлся двоюродным братом Кондратия Рылеева; кроме того, в его друзьях значился и другой известный бретёр – Александр Бестужев. Ничего удивительного, что эти двое с огромным энтузиазмом взялись за организацию «справедливого» боя. Узнав о предстоящем поединке, в дело вмешался московский генерал-губернатор, после чего дуэль была расстроена. Правда, ненадолго.

Дуэль была назначена на 10 сентября, в шесть утра, на пистолетах, за Выборгской заставой.

Условия поединка, как и следовало ожидать, были очень жёсткими:

«Мы, секунданты нижеподписавшиеся, условились:

1) Стреляться на барьер, дистанция восемь шагов, с расходом по пяти.

2) Дуэль кончается первою раною при четном выстреле; в противном случае, если раненый сохранил заряд, то имеет право стрелять, хотя лежащий, если же того сделать будет не в силах, то поединок полагается вовсе и навсегда прекращенным.

3) Вспышка не в счет, равно осечка. Секунданты обязаны в таком случае оправить кремень и подсыпать пороху.

4) Тот, кто сохранил последний выстрел, имеет право подойти сам и подозвать своего противника к назначенному барьеру.

Полковник Герман

Подпоручик Рылеев

Ротмистр Реад

Подпоручик Шипов» [16].

Что ни строчка – то явная опасность для жизни каждого из дуэлянтов. Количество выстрелов не ограничивалось, следовательно, кто-то должен был погибнуть, в лучшем случае – тяжело ранен. Очевидным было и другое: каждый хотел убить соперника.

Стрелялись на три шага. Секундантом Чернова был Рылеев. Сомнений в том, что один из дуэлянтов будет убит, ни у кого не было. По крайней мере, в записке, написанной перед поединком подпоручиком Черновым, вполне определённо говорится следующее:

«…Стреляюсь на три шага, как за дело семейственное; ибо, зная братьев моих, хочу кончить собою на нем, на этом оскорбителе моего семейства, который для пустых толков еще пустейших людей преступил все законы чести, общества и человечества. Пусть паду я, но пусть падет и он, в пример жалким гордецам, и чтобы золото и знатный род не насмехались над невинностью и благородством души» [17].

Конец ознакомительного фрагмента.