Пуговица Дантеса
Шрифт:
Но по-настоящему ощутить себя военным он мог, если вдруг заваривалась серьёзная каша, связанная с личным конфликтом, решить который был способен поединок.
Дуэль – в переводе с латинского «единоборство, поединок». Самой жестокой из всех видов европейской дуэли всегда считалась русская дуэль, получившая наибольшее распространение в России со второй половины XVIII века
В отличие, скажем, от французского поединка, который из-за большой барьерной дистанции в 30–40 шагов носил, скорее, ритуальный характер, русская дуэль была намного серьёзней и драматичней, а основой её являлось абсолютное равенство шансов соперников независимо от общественного положения, звания и чина. Кроме того, если в Европе оскорбленный имел кое-какие преимущества, например выбор оружия или право первого выстрела, то в России, как правило, полагались на жребий: на поле чести, у барьера, каждый имел равные права получить или дать удовлетворение своему противнику, одинаковые шансы пролить свою кровь, отстаивая честь и достоинство.
Русская дуэль – понятие особое. Поединок являлся некой конечной судебной (правильнее было бы сказать – внесудебной) инстанцией, ставившей окончательную точку над «i». В России не было судов Линча – дуэль решала то, что не мог решить ни один суд. И поединок рассматривался как элемент правосудия дворянского сословия, но никак не самосуд. Во главе угла стояла презумпция правоты: выигрывал тот, кто прав. Вина неправого смывалась кровью. Именно поэтому русская дуэль отличалась неслыханной бескомпромиссностью.
К слову, американская дуэль из-за своей безнравственности была далека от русского дуэльного кодекса. Как правило, оскорблённый соперник, желающий удовлетворения, выбирал оружие и имел право выбора некоторых условий дуэли. Получив оружие, соперники чаще всего удалялись в лес, где и начиналась смертельная охота друг на друга. Разрешалось прятаться, подстерегать противника в засаде и даже… стрелять в спину. Вот такие «правила»…
Следует заметить, в николаевской России узаконенного дуэльного кодекса как такового не существовало. Кодекс чести заключался в некой общепринятой традиции, основанной на прецедентах предыдущих поединков, с новыми поправками и дополнениями [29] . Когда с первым европейским дуэльным кодексом ознакомились русские дуэлянты, они только рассмеялись. По их мнению, настоящим поединком в нём и не пахло: что ни строчка – то очередная насмешка над «истинными правилами», по которым стрелялись в Российской империи.
29
Специального утверждённого дуэльного кодекса не существовало не только в России, но долгое время и в Европе. Первый подобный кодекс появился в 1836 году во Франции, на которую после революции 1830 года обрушилась настоящая «дуэльная лавина» в виде так называемых журналистских поединков.
Взять хотя бы это, основополагающее: «За одно и то же оскорбление удовлетворение можно требовать только один раз…» Насмешка. Русские стрелялись – пока было желание и возможность. Слова смертельно раненного Пушкина при возвращении с дуэли: «Когда поправимся, начнём сначала».
Смерть в европейской дуэли изначально исключалась: «Ни в коем случае не должны секунданты предлагать дуэль “на жизнь или смерть” или соглашаться на неё». Русские покатывались с хохота: так для чего вообще стреляться?! Ведь в том-то и заключалось истинное правосудие, что правый, оставшись в живых, должен был победить. Страх быть убитым уже сам по себе являлся наказанием. А уж там – как судьбе угодно…
Вот
Как бы не так! В России подобное правило соблюдалось разве что во время поединков с иностранцами. (Это условие было соблюдено при последней дуэли Пушкина с Дантесом.)
И всё же русская дуэль порой напоминала преднамеренное убийство. Так, стрелявший первым рисковал быть расстрелянным в упор. Этому способствовала одна особенность русской дуэли, согласно которой дуэлянт, имевший право на выстрел, мог подозвать выстрелившего первым (и промахнувшегося) к барьеру и пустить ему пулю буквально в лоб. Именно поэтому бретёры высокого класса никогда не стреляли первыми. Так поступали самые хладнокровные, к коим относился и Пушкин. Правда, поэт вместо выстрела частенько отхлёстывал соперника колкой эпиграммой…
В Европе, как уже было сказано, стрелялись с 30–40 шагов. Но опять же – только не русские! В Петербурге открыто смеялись над французами и обычно стрелялись с 8–10 шагов, причём до результата – ранения или смерти. Если отдельные безумцы хотели умереть с особым шиком, они выбирали наиболее отчаянный вид русской дуэли – через платок: противники брались свободной рукой за два противоположных конца обычного платка, по жребию выбирали пистолеты, один из которых был заряжен, другой – нет. Потом отдалялись друг от друга на максимально возможное расстояние (как правило, не более 3 шагов) и по команде нажимали на курок. По сути, такой поединок – разновидность «русской рулетки». В народе это называлось «приставить пистолет ко лбу». Правда, подобным образом стрелялись не так уж часто (и это понятно, ведь как минимум один из дуэлянтов оказывался убитым), зато стреляться с тридцати шагов считалось совсем уж последним делом; такие «дуэлянты» удостаивались насмешек.
Но главное отличие европейской и русской дуэлей заключалось всё же в другом. Европейцы рассматривали поединок как демонстрацию готовности к смерти, в то время как для русских это была реальная готовность умереть. Как результат – показатель дуэльной смертности. Так, в тридцатые-сороковые годы во Франции в результате поединка ежегодно гибло не более шести человек [1]. В России – десятки погибших (Пушкин и Лермонтов в их числе). Для европейца погибнуть на дуэли считалось фатальной случайностью; а вот для русского выжить было большой удачей. И в этом, пожалуй, основное отличие европейского поединка от отечественного…
Наивно было бы полагать, что русская дуль была схожа чуть ли не с кулачным боем, где всё решали ловкость, хитрость, изворотливость и, конечно, физическая сила. Ничего подобного! Общих правил, принятых в Европе, придерживались и в России.
Как писал военный следователь русской императорской армии полковник П.А. Швейковский, «поединок есть условленный бой между двумя лицами смертоносным оружием для удовлетворения поруганной чести, с соблюдением известных установленных обычаем условий относительно места, времени, оружия и вообще обстановки выполнения боя» [2].
Такое определение подчёркивало следующие условия поединка.
Во-первых, поединок по своей сути являлся следствием взаимного соглашения, своего рода договора сторон, когда одна из них предъявляла вызов, другая этот вызов принимала.
Во-вторых, поединок – это бой, со всеми вытекающими из этого обстоятельствами, во время которого противники обменивались ударами (в случае с холодным оружием) или выстрелами. Даже если выстрел следовал лишь с одной стороны (когда, к примеру, у противника пистолет давал осечку), дуэль, как правило, считалась состоявшейся. «Этим условием боя дуэль, в тесном смысле слова, отличается от пари на смерть, от смерти по жребию и т. д.», – пояснял П.А. Швейковский [3].