Пуля для бизнес-леди
Шрифт:
Она объяснила:
— Монмартр оживает ближе к полуночи. И там можно получить все удовольствия, были бы деньги.
— Какие удовольствия, к примеру? — поинтересовалась Настя.
Они заняли столик небольшого открытого кафе, обрамленного красивым цветником. Таких кафе здесь было несколько: пяток столиков, небольшой прикрытый навесом бар с вертящимися стульями у стойки, из которого к столикам на открытой площадке выныривали за заказами и с заказами молодые официанты.
Между столиками ходили с корзиночками цветочницы. Сезон фиалок закончился, но здесь их предлагали — выращивали в теплицах
Монмартр — пристанище художников и будущих гениев, остался в прошлом, сейчас это был всего лишь пятачок парижской земли, возвышающийся над огромным городом, и славный своими легендами.
— Так какие удовольствия здесь можно получить? — переспросила Настя у Кэтрин.
— Можно сидеть за столиком и любоваться Парижем и Момартром. Здесь ты в безопасности, обитатели этого чуда-квартала сами строго следят за порядком, иначе сюда не будут ходить и значит не будет заработка. Гомиков здесь мало, они гужуются в других местах. Зато девицы на все вкусы и возрасты, от несовершеннолетних, которые охотно покажут документы, что им уже за двадцать, до дам, которые скромно продемонстрируют фотографии своих любимых детишек. Что кто любит: иные — птенцов, другие — уютных домашних женщин.
— Сколько?
— Сколько стоит? Цены разные: от семидесяти франков за час. Сутенеры знают цены — вон видишь, возле девочек стоят плечистые ребята, следят, чтобы их малюток не обижали. Здесь ведь свои порядки и все стараются их соблюдать, иначе будет, как говорите вы, русские, беспредел.
Кэтрин со знанием дела объяснила, что мужчины могут здесь снять одну девицу на двоих — это будет дешевле, чем каждому брать по самочке, но дороже, чем одному — одну. Мужики вполне могут взять и двух-трех только для себя, но это дорого. Наконец, есть свои запреты: на некоторые виды извращений — таких «любителей» сутенеры вполне могут искалечить. Аванс — вперед. За очень дорогую «штучку» — вся плата вперед.
Настя прикинула, что примерно такой же порядок расчетов действует и в Москве, на Тверской. Но там все это делается грубо и пошло, девчонки осенью и зимой месят грязный снег пополам с водой, летом глотают пыль и смрад, их крикливые «мамки» смахивают на мегер из коммуналок. Да и сами девчонки — общипанные курочки… Здесь же над всем витал изящный французский дух, это была действительно «сфера» остреньких интимных услуг.
Настя спросила:
—
— Наверное, — пожала плечами Кэтрин. — Товар принадлежит им, как захотят, так и распорядятся.
Настю сжигало нетерпение — в сумочке у неё лежала газета с фотографией убитого Строева. Она выжидала момент, чтобы попросить Кэтрин перевести, что там написано. И еще, при мысли, что Строев убит, у неё темнело в глазах. Она ведь не знала этого, нового Строева в клетчатом пиджаке, он вспоминался ей молодым, красивым и удачливым. «Воткни в меня поглубже, Строев! — кричала она в восторге в квартирке, которую Он ей дал. — Глубже, ещё глубже!»
— Хочу выпить, — сказала Настя. — Кэтрин, закажи коньяк. Спишешь на представительские расходы.
Но Настя только погрела ладошкой рюмку, выпить коньяк не смогла — боялась, что расплачется, в сумочке лежала газета с фотографией безжизненно завалившегося на оградку Строева.
Она сказала Кэтрин:
— На сегодня все. Заезжай завтра в отель за мной к десяти. До обеда поработаем в отделении, с планом издания книг и с другими документами. Обедать… Обед устроим торжественный. Ты, я, Мишель Кушкин, Нина, Артем, Лисняковский. Пригласи своих сотрудников — пусть для всех маленький праздник. И обязательно должен быть господин Жак Роше. Мне есть что ему сказать. Обед за мой счет. Позаботься, чтобы он был французским: типичный ресторанчик, кухня, обслуживание. Мои люди должны его запомнить, Бог весть когда они ещё попадут в Париж. Билеты забронированы?
— Да. На завтрашний вечерний рейс.
Настя внимательно осмотрелась — за соседними столиками было пусто, ночь диктовала свои законы и Монмартру. Она достала из сумочки газету: пришло время узнать, как это случилось. Она уже была готова к этому.
— Переведи мне, пожалуйста, Кэтрин.
Ничего не понимающая Кэтрин бегло перевела: «Сегодня на рассвете на авеню маршала Фоша был обнаружен труп неизвестного. Его убили профессионально — единственным ударом кинжала в сердце. Документов у неизвестного не было. Полиция теряется в догадках…»
Настя показала жестом — достаточно. Ибо дальше шли обычные словеса — цвет костюма, рубашки, особые приметы и так далее.
— Кэтрин, у тебя по-прежнему приятельские отношения с тем журналистом, который писал… Ну ты догадываешься о ком…
— Да, Настя, он очень высоко оценил мою услугу, в редакции ему даже повысили оклад.
— Слушай меня внимательно, девочка… Повстречайся с ним завтра рано утром, чтобы новость попала в первые выпуски газет. Скажи ему: убитый на фотографии, — Настя понизила голос до шепота, — бывший полковник КГБ Олег Строев. Его разыскивали с двух сторон: ФСБ, которую он предал, и русская мафия, которой он задолжал…
Кэтрин изумленно уставилась на Настю:
— Ты… Мы… Откуда ты такое знаешь? Да ты понимаешь, чем это пахнет?
— Кэтрин, пусть твой журналист ссылается на совершенно конфиденциальные источники информации. И пусть он не нервничает и не трусит: в случае необходимости в Москве подтвердят, что на фотографии именно Строев. И особенно печалиться о нем не будут…
— Настя, я боюсь даже подумать…
— Правильно, ни о чем и не думай. И молчи, как комсомолка на допросе…