Пуля для певца
Шрифт:
Лиза, по-видимому, тоже обратила на это особое внимание и, оценивающе прищурившись, сказала:
— Перед этим? Ну-у… Ты знаешь, вообще-то стала бы. Дело ведь не в полосках на штанах, а в том, что в самих штанах.
— Так, — сказал Роман. — Может быть, мне вообще пойти погулять?
— Да ладно, сиди себе, — засмеялась Лиза. — Вот если бы он был не нарисованный, тогда — другое дело. А так — кому он нужен? А кроме того, нарисовать-то можно все что угодно, сам знаешь.
— Ну спасибо тебе, благодетельница, — с облегчением вздохнул Роман, — утешила. Я тут, кстати, посмотрел
Лиза поняла его с полуслова:
— Да ты с ума сошел, кругом люди сидят.
— А я и не говорю, что прямо сейчас, просто можно потом договориться с хозяином и… Ну, сама понимаешь.
— Понимаю, — кивнула Лиза, — понимаю и поддерживаю.
— Вот и хорошо.
Вся посуда в этом весьма дорогом ресторане была сделана из серебра и покрыта чеканкой и резьбой. Все было увесистым и надежным. Ничто не могло разбиться или сломаться. Беря в руки вилку, Роман чувствовал себя вооруженным, а большое серебряное блюдо, на котором сиротливо лежали несколько не съеденных Лизой устриц, вполне могло послужить защитой и выдержать удар меча или алебарды.
Роман взял со стола высокий и тяжелый серебряный сосуд с откидывающейся крышкой и наполнил серебряные рюмки темным и густым вином «Кровь рыцаря», в самом деле по цвету напоминавшим черную кровь, которая…
… черную кровь, которая толчками выплескивается из дырки в простреленной голове Корявого.
Роман отодвинул свою рюмку и огляделся в поисках официанта.
Он оказался рядом быстрее, чем Роман успел моргнуть два раза.
— Принесите мне что-нибудь прозрачное, — сказал Роман.
— Прошу прощения, сэр, что вы имеете в виду? — официант недоуменно, но учтиво приподнял бровь.
Роман засмеялся и ответил:
— Простите, я был неточен. Я имею в виду напиток. Ну, какой-нибудь джин, виски или еще что-нибудь крепкое, только чтобы это было не красного цвета.
— Я понял вас, сэр, — официант кивнул и понизил голос: — И я скажу вам, сэр, что вы далеко не первый посетитель, которому в этой старинной обстановке вино напоминает кровь.
Он еще раз кивнул, понимающе поджав губы, и спросил:
— Так все-таки джин или виски, сэр?
Роман посмотрел на Лизу, и она, взглянув на свой кубок, тоже отодвинула его и сказала:
— Джин. Нам обоим — джин.
— Слушаюсь, сэр.
И они увидели удаляющуюся худую спину официанта, в которой было столько истинного британского достоинства, что его с лихвой хватило бы на всю Новгородскую область.
— Слушай-ка, Лиза, — сказал Роман, глядя вслед официанту, — а тебе не кажется, что мы слишком расслабились?
— Что значит — расслабились?
— А то, что нужно действовать, а мы с тобой на африканских островах отдыхаем, в английских кабаках устриц трескаем, а в это время…
— Милый, успокойся, — Лиза положила прохладную ладонь на его руку, — я прекрасно понимаю, что с тобой происходит.
— Ну и что же со мной происходит? — недовольно поинтересовался Роман, не убирая, впрочем, руки.
— А происходит с тобой вот что… — начала Лиза, но в это время официант принес квадратную серебряную флягу, которую держал в белоснежной
— Ваш джин, — негромко провозгласил он и, продемонстрировав флягу сначала Лизе, а потом Роману, вознамерился налить.
— Благодарю вас, — Роман остановил его жестом, — мы сами.
— Как вам угодно, сэр, — официант наклонил голову, показав пробор, напоминавший тонкий и ровный шрам, и поставил флягу перед Романом.
Когда он удалился, Роман взял тяжелый серебряный сосуд в руки и стал его рассматривать.
Фляга была покрыта тончайшей виртуозной резьбой, изображавшей охоту на оленя. Гладкошерстные собаки с длинными гибкими туловищами и вытянутыми узкими мордами мчались сквозь прихотливо ветвящиеся кусты за небольшим оленем. Олень закинул рога на спину и косился на приближавшихся собак испуганным глазом. За собаками мчались кони, на которых, судя по вычурным одеждам, сидели сэры, пэры и таны, трубившие в рожки и размахивавшие оружием. Смерть оленя была не за горами. Один из охотников на всем скаку прикладывал к губам какой-то духовой инструмент, подозрительно напоминавший бутылку. Наверное, это и есть бутылка, решил Роман, и налил в рюмки джина, от которого крепко пахло можжевельником.
Они чокнулись, издав рюмками плывущий металлический звук, и выпили.
Джин был что надо.
Приятно обжигая, он проскользнул в желудок Романа, и в его груди загорелось мягкое пламя, которое согревало и возбуждало. Во рту бушевал хвойный вихрь, сразу же проникший в мозг и щекотавший за ушами. Это Роману понравилось, и он решил в скором времени повторить такую приятную процедуру.
А вот Лиза, смело выпив свою дозу, вдруг застыла, будто ей вонзили в спину старинный английский кинжал, и уставилась на Романа расширившимися глазами, в которых тут же показались слезы.
Она открыла рот и примерно минуту молчала, все так же глядя на Романа с выражением Цезаря, не ожидавшего такого сюрприза от старого верного Брута, потом закрыла его и тут же, снова открыв, спросила:
— Как только вы можете пить этот скипидар?
Роман пожал плечами и с достоинством ответил:
— Кому — устрицы, кому — джин. Каждому, знаешь ли, свое.
— И сколько в нем градусов?
— Не меньше сорока семи, — ответил Роман со знанием дела.
— Мне показалось, что все двести, — ошеломленно сказала Лиза, все еще не пришедшая в себя после напитка настоящих мужчин.
— Это тебе не какая-нибудь женская сладенькая водичка, — весомо сказал Роман. — Ты как хочешь, а я повторю.
— Только без меня, — с ужасом сказала Лиза.
— Очень хорошо, мне больше достанется.
Роман взял флягу, а Лиза подозвала официанта и попросила чего-нибудь послабее, но только опять же не красного цвета.
Официант почтительно кивнул, потом посмотрел на Романа и подмигнул.
Роман подмигнул в ответ и налил себе еще.
В дальнем углу зала послышалась негромкая музыка. Посмотрев туда, Роман и Лиза увидели, что на небольшой сцене, неярко освещенной свечами, появились молодой волосатый парень с какой-то странной многострунной гитарой и высокая рыжая девушка с погремушкой в руке.