Пуля из дамасской стали
Шрифт:
– А это далеко отсюда? И сколько стоит прием у такого табиба? – недоверчиво вглядываясь в Пашку, уточнил Журбин.
– Вот это другой разговор! – оптимистично заулыбался тот. – Значит, чтобы не напрягать ситуацию, давай съездим к одной бабульке. Это рядом, минут десять на автобусе. Лечение может влететь баксов в двадцать. Все зависит от серьезности процедур. В местных деньгах это тысяча, но результат того стоит. Так что, едем? Отлично! Я сейчас улажу вопросы с начальством, и вперед!
Парни вышли из бело-оранжевого автобуса в одном из старинных
– Минут пять ходьбы, и будем в лекарне, – пояснял Паоло. – Гарантирую, эффект стопудовый.
Вскоре он подошел к двери двухэтажного кирпичного дома и дернул за шнурок. Внутри что-то тренькнуло, на пороге появился усач средних лет с настороженным взглядом. Как видно, он узнал Пашку и расплылся в улыбке.
– Привет, Али! – Самарин заговорил по-арабски. – Мы с другом пришли подлечиться. Почем сегодня процедуры?
– А, здравствуй Паоло, здравствуй! О цене не беспокойся. По десять баксов с хороших ребят будет в самый раз. Прошу! – Он сделал гостеприимный жест.
Парни отдали ему деньги, вошли внутрь, разулись у порога и поднялись по скрипучей, но чистенькой деревянной лестнице на второй этаж. Сашка сразу почувствовал, что воздух этого дома напоен какими-то типично восточными благовониями – мускусом, сандалом и еще чем-то совершенно непонятным.
Пашка подошел к двери, явно знакомой ему, распахнул ее и слегка подтолкнул приятеля в спину.
– Заходи!
Шагнув внутрь, Журбин ошарашенно замер. Никакой древней бабули-целительницы он не увидел. Парни оказались в небольшой комнатушке, с обеих сторон которой были дверные проемы, закрытые занавесками, видимо, ведущие в смежные помещения. На крохотном диванчике сидели две улыбающиеся восточные красотки, одетые в весьма откровенные наряды. В комнате горели свечи в старинных канделябрах, приглушенный дневной свет, прорывающийся через оконные шторы. Сашка мгновенно понял, куда попал, и сделал шаг назад, чтобы выйти, но наткнулся на Пашку, вставшего за ним.
– Ты куда меня привел? Охренел, что ли? – Журбин сердито насупился и огляделся. – Оставайся тут и развлекайся один, а я пошел!
Но Пашка бросил на него ироничный взгляд прожженного, завзятого циника, недоуменно пожал плечами и заявил:
– Саша, ты чего расходился, как дитя малое? Ты прямо как будто боишься утратить свою невинность. Чего испугался? Девок, что ли, не видел? «Куда привел…» Куда надо, туда и привел! Ты бы на свою физию в зеркало глянул, когда письмо читал. С такой мордой вешаются или стреляются. Клин клином вышибают, понял? Вот тебе лучшее средство выйти из ступора.
– Мы ему не нравимся? – чуть удивленно спросила одна из обитательниц этой лекарни, которая прислушивалась к их разговору, но, наверное, не понимала по-русски ни слова.
– Нравитесь, – по-арабски ответил Пашка. – только у моего друга проблемы. Его любимая девушка вышла замуж, и он сейчас немного не в себе.
– Как жаль, что она так поступила!.. – Красотка подошла к Журбину, бережно взяла его за руку и печально вздохнула. –
К воротам посольства они вернулись уже в сумерках. Приятели шли молча. Но если Сашка испытывал массу самых разных противоречивых чувств, то его спутник был однозначно умиротворен и жизнерадостен.
– О чем мыслишь, Спиноза? – покосившись в сторону Журбина, неожиданно спросил Пашка. – Все еще считаешь, что наша поездка в лекарню была непростительной ошибкой?
– Разве я тебе об этом говорил? – Журбин пожал плечами. – Хотя… да, подловил ты меня здорово. Только интересно, для чего тебе это все понадобилось? Скучно было одному ехать поразвлечься?
Пашка коротко хохотнул и пояснил:
– Ты не поверишь, но я и в самом деле боялся, что ты застрянешь в своих переживаниях и в какой-то момент надумаешь отправиться к гуриям в мир иной. Раз уж мы на Востоке, то куда еще может угодить новопреставленный? Только к ним. Так зачем уходить отсюда навсегда, если проще съездить к гуриям вполне материальным? Во всяком случае, я теперь уже на все сто уверен в том, что в петлю ты не полезешь.
Горяев, как раз откуда-то возвращавшийся, увидел их у входа в общежитие и недовольно окликнул:
– Эй, орлы! Где это вы так долго шлялись? Сказали же, что вернетесь засветло!
– Петр Михайлович!.. – голос Пашки звучал абсолютно серьезно и даже чуточку патетически. – Болезнь Санька имела столь глубокие корни, что два престарелых табиба, работая поочередно, еле смогли вернуть его к жизни. Но теперь он здоров как бык и готов совершить еще немало славных подвигов. Правда, Саша?
Журбин хотел что-то ответить, но тут его неожиданно затрясло от дикого хохота. Судя по всему, это была своего рода защитная реакция на события минувшего дня. Горяев, ошарашенный столь странным взрывом эмоций, даже отпрянул назад. Сашка с немалым трудом утвердительно мотнул головой и поспешно удалился. Ему было бы неловко в этом признаться, но циничное, шарлатанское Пашкино лечение и в самом деле оказалось вполне действенным. Пусть в душе пока и саднило от ощущения невозвратности потери, но горестное отчаяние исчезло. С какого-то момента Журбину начало казаться, что утраченное осталось где-то очень далеко позади, в какой-то прошлой жизни.
Глава 5
В самом конце июля в кабинет главы оборонного ведомства Федрюкова вошел генерал-лейтенант Иванов. Вызванный был стоически спокоен и как будто совершенно невозмутим. Доложив по форме, генерал выжидающе посмотрел на хозяина кабинета. Исподлобья глядя на своего гостя, Федрюков откинулся в кресле и молча указал пальцем на стул. Иванов чуть заметно кивнул в ответ и не спеша сел, держа в руках кожаную папку с документами.
Генерал уже успел заметить, что интерьер министерского кабинета за прошедшее время радикально изменился. Теперь он больше напоминал будуар голливудской кинодивы, но никак не самый центр военного ведомства.