Пуля из дамасской стали
Шрифт:
– А почему не меня? – сердито фыркнул Федька Антохин. – Мы ж с Саньком всегда ходили в паре!
– А потому, бесценный ты наш, что как только мы определимся с биваком, ты у меня тут же перейдешь на лазаретное положение! – строго уведомил его Горяев. – Думаешь, я не заметил, как ты с самого приземления прихрамывать начал на левую ногу?
Федька в ответ лишь негодующе хмыкнул, но возражать командиру не стал. А Журбин и Приберегин сняли вещмешки, изготовили автоматы и тут же скрылись в темноте. Они крадучись, практически бесшумно
Шагов через двадцать спецназовцы обнаружили в стене наглухо запертые ворота. Это обнадеживало. Значит, живые люди там еще есть. Они обошли весь периметр, не заметили ничего подозрительного и вернулись к товарищам, поджидавшим.
– Стена высотой два семьдесят – два восемьдесят, – сообщил Сашка. – Есть идея. Втихаря через нее перебираемся, чтобы местные нас не засекли, и там до рассвета кемарим где-нибудь в уголке. Потом представимся, познакомимся…
– Мысль неплохая, – согласился Горяев. – Место, где лучше всего это сделать, присмотрели?
– Понятное дело! – кивнул Журбин. – Чуть дальше за воротами есть участок чуть пониже всех прочих. Серега меня приподнял, а я заглянул через стену. В том месте между деревьями беседка есть. Прямо как нарочно для нас приготовлена.
– Все, решено. Идем туда! – шепотом объявил Горяев, и десантники направились к дальнему концу стены.
Помогая друг другу, менее чем через минуту они уже были во дворе детского дома. Через плотные шторы окна на первом этаже едва заметно пробивался огонек свечи.
– Видимо, ночной дежурный, – догадался Сашка.
Определившись с дежурством – первому быть на карауле выпало Приберегину, все прочие завалились в беседку и почти сразу же уснули, лишь присев на лавочки и привалившись друг к другу.
Всего через три с небольшим часа на востоке начал стремительно разгораться рассвет. Спецназовцы проснулись и внимательно наблюдали за зданием. В какой-то момент с обратной стороны входной двери что-то щелкнуло, лязгнуло, и во двор вышли две молодые женщины в черных монашеских одеяниях. Десантники переглянулись. А туда ли они забрались? Не женский ли здесь монастырь? Если так, то где же тогда детдом?
До парней доносились голоса монахинь, которые говорили о том, что сегодня обязательно надо будет сходить к господину Абу Фирасу, попросить в долг хоть немного муки и соли, иначе не из чего будет испечь для детей лепешки на завтрак и обед. Мальчиков постарше они предполагали послать за водой к источнику.
Десантники убедились в том, что находятся именно там, где и нужно.
Горяев шепотом приказал всем оставаться на месте, вышел из беседки и негромко окликнул:
– Доброе утро, барышни! Извините, что побеспокоил. Кто здесь у вас старший?
Монахини
Монахини несколько успокоились, и одна из них ответила вопросом на вопрос:
– А кто вы и что здесь делаете? Как вы сюда попали?
– Я командир группы охраны российского посольства в Дамаске, – пояснил Горяев, достал из кармана лист бумаги и развернул его. – По просьбе сирийского руководства мы прибыли сюда для охраны детского дома и переправки детей в безопасное место. Вот, посмотрите документ, определяющий мои полномочия.
Он подошел к женщинам и подал им бумагу с гербовыми печатями. Просмотрев документ, написанный по-арабски, они попросили немного подождать и быстро скрылись в здании.
Менее чем через минуту оттуда вышли еще две монахини, самая старшая из которых, лет сорока, назвалась сестрой Марьям. Окинув внимательным взглядом незваного гостя, она попросила подробно изложить причины прибытия воинского подразделения на территорию детского дома. Ребятишки самых разных возрастов высыпали из дверей и с интересом наблюдали за происходящим.
Горяев терпеливо, во всех деталях рассказал о цели и задачах своего прибытия в Банар. По просьбе монахинь он приказал бойцам выйти из беседки. Зрелище оказалось впечатляющим. Дети, увидев десантников, устроили оживленную кутерьму. Их очень впечатлили эти большие парни в одинаковой военной форме, да еще и очень похожие друг на друга. А вот монахини, напротив, от появления десантников оказались не в восторге.
– Поймите меня правильно, но ваше появление здесь может поставить нас под серьезный удар, – сокрушенно заговорила сестра Марьям.
Как она рассказала далее, в соответствии с негласным уговором ни правительственные войска, ни мятежники баталий у стен детдома никогда не затевали. Сейчас в округе Банара без конца рыскали отряды так называемых повстанцев, но еще никто из них даже не пытался сделать что-то такое, что могло бы угрожать жизни детей. С первых дней гражданской войны территория детдома стала как бы нейтральной зоной, неприкосновенной ни для каких вооруженных формирований. Монахини еще в самом начале событий прибыли сюда из уже известного спецназовцам монастыря Святой Феклы в селении Маалюля.
В эти места их направила настоятельница, сказав, что эта служба будет особо угодна Господу. Прибыв в Банар, монахини обнаружили, что их появление здесь оказалось как нельзя кстати. К тому времени большая часть персонала детдома с работы уже ушла. Скорее всего, эти люди вместе с семьями бежали в относительно безопасные места. Дети были лишены элементарного присмотра и обслуживания. Монахини уже около полугода боролись за то, чтобы их воспитанники смогли дожить до той поры, когда в стране наконец-то установится мир и покой.