Пуля – лучший антидот
Шрифт:
– Я хотел с тобой об этом поговорить... О твоем будущем.
– Ты мне дал слово.
– Я разве отказываюсь от своего слова?
– Но ты хочешь предложить мне сложить оружие. Я так тебя понимаю?
– Ты не совсем правильно меня понимаешь.
– Ну-ну... И что же ты предлагаешь? Учти, оружие складывают те, кому уже жить в горах невозможно, иначе жили бы. Некоторые до того устали, что и на зону согласны. А я не согласен. Я человек вольный, и всегда был вольным. Потому и занимался вольной борьбой. Само название борьбы мне еще в детстве нравилось... И в зоне мне не прожить. А простить меня никто не захочет. Слишком много на мне всего... У меня
– Тебя, ты говорил, в Пакистан звали.
– Звали. Только туда еще попасть необходимо. А меня ни через одну границу не пропустят...
– Я мог бы поговорить со своим командованием, чтобы тебе сделали документы. И не превышай свою значимость. Тебя здесь знают, да... А уже в других республиках ты человек неизвестный. Через любую границу сможешь проехать без проблем...
Везирхан мрачно задумался.
– Сообразить ты должен до конца операции. Чтобы не успела остыть благодарность моего командования... Это мой совет. Иначе через пару дней последует приказ мне и подполковнику Ракитину начать на тебя охоту. А мне это очень не нравится... Ты мне симпатичен, и потому я говорю так откровенно. Более того, могу сказать честно, что уже разговаривал по этому поводу со своим командующим.
– И что он сказал?
– Он ничего не сказал. Но и не возразил. Нас всех по головке не погладят, если дело с твоей отправкой в Пакистан выплывет... Это будет международный скандал. Но мы готовы рискнуть. Я, по крайней мере, готов. Думаю, и командующий согласится.
– А там вы заставите меня на себя работать... – предположил Везирхан.
– У талибов тоже работают наши люди. Если тебе передадут от меня привет и попросят оказать маленькую услугу, никого при этом не предавая, я думаю, ты сможешь это сделать.
Эмир вздохнул:
– Только если никого не предавая...
– Договорились.
– А мои люди?
– Ты хочешь забрать их с собой?
– Если они сложат оружие, то не доживут до суда. Менты не любят «охотников за ментами», а это наша основная профессия... Их просто «задавят» в камере.
– Наверное, и своих людей ты сможешь забрать. Я скажу, что это твое условие.
– Скажи обязательно! Если кто не захочет, я никого не потяну с собой насильно.
– Это понятно. Но это все потом. Сначала нам следует закончить эту операцию...
– Будем заканчивать.
2
Группа подполковника Гризадубова, усиленная двумя гранатометчиками группы Ракитина, начала подъем по самому краю вертикального обрыва, чтобы иметь возможность выглядывать из-за края, и периодически наблюдать происходящее внизу и вовремя определять передвижения бандитов.
Как раз в этот момент на связь вышел подполковник Ракитин:
– Алексей Викторович, мы на позиции. Только-только перед нами в ущелье прошла еще одна банда. Едва не столкнулись нос к носу. Вовремя заметили. Мы их с пяти метров наблюдали. Тринадцать человек. Из вооружения только автоматы и две «Мухи». Автоматы старые, «АК-47», без «подствольников». И, видимо, с патронами проблемы, потому что запасные рожки даже не у всех. Это понятно, где сейчас старые патроны взять...
– Понял. Нормально. Ты, Александр Всеволодович, по верху как, по краю проходил?
– Нет, я через скалы. Там слева проход хороший, весь вперед просматривается, можно на высокой скорости передвигаться. Сколько всего бандитов, я из-за скал не видел.
– Везирхан предупредил, что здесь же может быть Рустам Джабраилов со своими мотоциклистами.
– Передо мной узкий и ровный проход метров на сорок вперед. Я всех мотоциклистов и даже велосипедистов перестреляю раньше, чем они сообразят, зачем их мама родила.
– Тебе попроще. У Везирхана перед выходом ямы и возвышенности. Почти идеальная трасса для мотокросса, как он говорит. Мотоцикл будет нырять и выскакивать где-то в стороне, не сразу среагируешь. Мои бы парни их перестреляли быстро. Он на своих, кажется, как на стрелков не слишком надеется. По крайней мере, видит в этом какую-то сложность. Они ведь у него борцы... Но я попрошу своих, если мотоциклистов увидят, уничтожать сразу. Будем надеяться, получится.
– Конечно, лучше сверху накрыть гранатами. Ручными...
– Ты свою позицию усиливал?
– Нет. Вдруг еще группа пойдет. Придется пропускать и укреплять позицию только после того, как ты начнешь. В принципе, сильное усиление здесь невозможно. Троечку гранат под скалу подложим, взорвем, половину прохода засыплем вместо бруствера. Больше здесь ничего не сделать.
– А пока где?
– Пока среди камней прячемся. Высматриваем...
– Хорошо. У Стерликова «подснежник» работает?
– Работает, товарищ подполковник, – отозвался капитан Стерликов. – Слушаю вас...
– Доложи обстановку.
– Заняли позицию. Везирхан свое дело знает. Перекатили камни так, чтобы было где укрыться и предотвратить прорыв мотоциклистов. Даже вперед за позицию на сорок метров прошли, там камни выложили. Если мотоциклисты из ямы на скорости выпрыгивать будут – а они там уже выпрыгивали, следы колес есть, – то они на большие острые камни попадут. Это конец и колесам, и самим мотоциклистам.
– Насколько я помню, против пехоты мотоциклисты никогда себя хорошо не проявляли. Только против бронетехники. У нас бронетехника у дороги осталась. Бояться нечего. Передай это Везирхану. Рустам Джабраилов разрекламировал своих мотоциклистов, а рекламе верить – себе дороже... Ну да, Везирхан телевизор давно не смотрел, не знает толком, что такое реклама...
– Это, я понимаю так, не от боязни, а от нежелания их выпустить, – вступился Стерликов за эмира. – У него на это свои причины...
– Понял. Я эти причины знаю. Мы тоже вот-вот выйдем на позицию и сядем им на головы. Будьте готовы. Впрочем, вы все сами услышите... Я сообщу, в какую сторону они двинут, если не предпочтут отлежаться под скалами. Это их спасти не может, потому что мы значительно выше. Ждите...
– Ждем, товарищ подполковник...
Идти по следам группы Ракитина через проход в скалах, расположенный значительно левее, наверное, было намного легче, потому что подполковник Ракитин со своей группой преодолел вдвое большее расстояние, чем подполковник Гризадубов со своей группой, чуть не вдвое быстрее последнего. Но теперь уже все решало не время, а способность командира отряда выбрать наиболее удобную позицию для атаки. И он такую позицию выбрал. Выглянув в очередной раз как раз после поворота ущелья из-за верхнего края, подполковник увидел тянущийся кверху дым, рассеивающийся в нескольких метрах от верхней точки стены. Запах дыма Алексей Викторович почувствовал еще раньше, но не был уверен, что это приближение лагеря. Теперь уже сомневаться не приходилось. Еще через полста метров подполковник снова приблизился к краю и выглянул. Теперь уже видны были и сами костры. Их было четыре: три тянулись линией, один, маленький, был под самой стеной рядом с палатками.