Пуля – лучший антидот
Шрифт:
Но еще до того, как мотоциклы сумели сорваться с места, из палатки вдруг выскочил «краповый» капитан и тоже ухватил мотоцикл. Первые трое успели оторваться от капитана, сразу подняв двухколесные машины на дыбы и стартанув после этого предельно резко. Валтузин не был мотокроссменом и так стартовать не умел. Да и кроссовый мотоцикл легкий и не слишком мощный, и нелегко ему было справиться с капитанским весом. Но все же Валтузин поехал достаточно быстро, хотя ехать ему было, кажется, очень неудобно, потому что капитан надел один рюкзак на спину, а второй на грудь. Такой груз защищал его от пуль и осколков, хотя капитан, скорее всего, так нагрузился не для защиты.
– Пусть едет. Там его встретят... –
Везирхан со своим джамаатом и с оставленным ему в усиление огневой мощи гранатометчиком капитаном Стерликовым ждал с нервным напряжением. Для него это была, естественно, не первая засада, и давно уже он перестал чувствовать волнение перед тем, как нажать на спусковой крючок. Но в этот раз выступать приходилось против своих вчерашних соратников, и потому эмир нервничал. Это не было предательством, поскольку никаких договоренностей о поддержке ни с кем из чужих джамаатов и Везирхана не было; тем не менее, неприятное чувство нет-нет да и дергало душу. Прослыть предателем Везирхан не хотел, и утешало то, что предали его, назвав организатором эпидемии в республике, предали своих соотечественников, ради шкурных целей пожелав гибели множества людей, а он только мстит предателям и не позволяет другим эмирам бороться со своим же народом. Это была честная борьба и благая цель, и должно было бы отмести все сомнения, – и все же…
Бойцы джамаата лежали по краям устья ущелья, используя вместо бруствера большие камни-валуны, прислушивались к звукам, доносящимся из каменной щели горного хребта, и старались выстроить мысленную картину всего происходящего там. Проще всего это было сделать самому Везирхану, поскольку он через это ущелье несколько раз проходил, и вообще здешние края хорошо знал. Впрочем, капитану Стерликову, хотя он конкретно в этом ущелье не был ни разу, представить происходящее было, может быть, даже легче, чем эмиру Дашаеву: он слышал комментарии старшего лейтенанта Луговкина в наушник своего «подснежника», а декорации существенной роли не играли. Все остальное было ясно из простой логики войны, которую капитан Стерликов уже успел основательно познать. И теперь подсказывал Везирхану Дашаеву, что происходит впереди.
– Боевики у костров сидели. Снайпер сначала прострелил голову Сайдуллаеву, боевики не среагировали, потом помощнику Сайдуллаева Новицкому прострелили задницу. У костров опять никто не среагировал. Винтовка с хорошим глушителем. Выстрел не слышно. А потом подполковник Гризадубов приказал подбрасывать на два метра гранаты, чтобы они навесом падали...
– Зачем подбрасывать? – не понял Везирхан и спросил недовольно: – В игрушки что ли играют там? Почему нельзя просто бросить?
– Если просто бросишь, граната на землю упадет. Люди у костра плотно сидят, один другого закрывает. Два-три человека осколками заденет, и все. Остальные свободны и гуляют, куда хотят... – Капитан старался объяснять доходчиво. – А если подбросить на пару метров, граната до земли долететь не успевает и взрывается над головами. Поражающие элементы разлетаются и сразу кучу валят... Разница в поражении раз в пять выше.
– Хитрый Гризадубов... – то ли похвалил, то ли осудил подполковника Везирхан.
– Он не хитрый, он – опытный. – Стерликов не постеснялся похвалить командира чужой группы. Тем более что он сам с такой тактикой метания гранат столкнулся впервые, и сам удивился не меньше Везирхана. Но своего удивления не показал, чтобы не ронять в чужих глазах авторитет спецназа ГРУ.
– Все равно молодец... – Теперь эмир явно сделал комплимент. – Это не борцовский прием, но умный.
– Еще бы... После этого половину людей положили. Правда, пыль поднялась – видимость плохая. Только один
– А что, тепловизору пыль не мешает?
– Не мешает. Он тепловое излучение считывает. Снайпер увидел, как двадцать человек в ту сторону ринулись. И показал гранатометчикам. Почти всех накрыли. Только двух выстрелов из РПГ хватило... Остальные под скалами в нашу сторону пошли. Их тоже гранатами побили, но не всех. Часть прорвалась, сейчас идут. Будем встречать...
– Мотоциклы... – доложил один из бойцов джамаата, вслушиваясь в звуки из ущелья.
– Три мотоциклиста пылью воспользовались и прорвались. Без гранатометчиков. Только мотоциклисты. Четвертым на мотоцикле поехал «краповый» капитан. На нем два рюкзака – сзади и спереди. Там деньги. Он часть денег Сайдуллаева прихватил... Несколько сотен миллионов. Тебе, эмир, ставится задача: «повязать» капитана, а деньги вернуть государству, чтобы государство благодарность к тебе почувствовало.
– Я с такими деньгами и без благодарности государства хорошо бы прожил...
– Тебе Гризадубов доверился... Снайпер хотел снять Валтузина с мотоцикла, подполковник не разрешил. Это, сказал, добыча Везирхана. Ему нужно себя показать, чтобы к нему отнеслись с пониманием...
– Не волнуйся. Я на деньги не падкий. Вон они – трещат движками... – Везирхан приподнял голову, чтобы всмотреться в глубину ущелья, но из-за поворота пока еще никто не показался. – Правду Гризадубов говорит, их только в танке не услышишь. Ну, посмотрим, как они летают...
Этот участок ущелья представлял собой готовую природную трассу для мотокросса. И не нужно было никаких ухищрений, никаких наворотов, здесь природа сама постаралась: сделала и глубокие ямы, и лихие взгорки, с которых мотоциклы совершают прыжки…
Мотоциклы наконец-то появились из-за поворота, мотоциклисты словно соревновались друг с другом, стремились обогнать один другого, и ехали почти рядом. Это и в самом деле походило на обыкновенные соревнования. Походило бы... Если бы наблюдатели не знали, что мотоциклисты просто удирают от смерти, и не знают пока, что удирают, чтобы встретить ее в другом месте, и совсем недалеко.
Ямы скрывали мотоциклы и мотоциклистов, потом они из этих ям красиво вылетали, метра по три-четыре парили над землей, пока не скрывались в очередной яме, чтобы через пару секунд снова взлететь. Уже можно было стрелять, но Везирхан не давал команду, ожидая, когда мотоциклисты встретятся с его сюрпризом. Но встреча эта была менее зрелищной, чем сама красивая и стремительная езда. Взлетев с очередного пригорка, мотоциклисты уже увидели, что ждет их впереди, но в воздухе колесу опереться было не на что, и мотоциклисты только зря рулем вертели. Нагромождение неровных и острых камней, натасканных по приказу Везирхана, угробило при приземлении не только мотоциклы, но и мотоциклистов. Слишком велика была скорость, чтобы тело выдержало такой удар о камни. Люди вылетели из сидений, ударились о камни и остались лежать без движения; и только мотоциклы еще несколько метров кувыркались, разбрасывая среди камней куски все еще рычащего металла. И на этом все закончилось. И даже тишина настала какая-то неестественная, гнетущая, не радующая такой победой.
Все бойцы джамаата смотрели на мотоциклистов, и только капитан Стерликов контролировал то, что осталось у них за спиной. И сразу увидел боевиков, выходящих из-за поворота перебежками. Должно быть, командир у бандитов был опытный и понимал, что ущелье должно быть заперто на выходе, и потому не просто вел всех толпой под пули, а посылал в атаку, на прорыв линии обороны.
– Идут... – Стерликов прервал своим сообщением тишину и вернул бойцов Везирхана к действительности. – Готовы к тому, что мы встречаем. Лучше бы начинать сразу!