Пурпурное Пламя

Мари Вайлет

– Не успела? Но что тогда? – Чаровница сощурилась.

– Он женится. Раклен Брейв скоро женится на Патриции Памер.

Смятение и негодование внутри закипели неистовой яростью – Арабела чувствовала, как тепло приливало к щекам. Памеры – как камень под копытами у коня – снова оказались не в том месте и не в то время. И если после охоты почти две с половиной весны назад им удалось избежать расправы, потому что к словам Чаровницы не отнеслись серьезно, то сейчас она готова была разорвать их глотки собственными руками.

Арабела

подорвалась с места, и ее рыжие локоны взмело в воздух порывом ветра. Животный инстинкт призывал ее броситься вслед за предателем-принцем. И ей вдруг до болезненной судороги захотелось вырвать из груди его лживое сердце, чтобы преподнести его Сейфи.

– Арабель! – испуганно выкрикнула Сейфи. – Остановись!

Чаровница оглянулась: ветви деревьев гнулись к земле, а ветер становился все сильнее; небо затянуло серым мороком, и облака кручинились, провисая.

– Я знаю, чего ты хочешь, но это ничего не изменит! Не Раклен принял это решение!

– Но Раклен должен держать ответ, – твердо прошипела Арабела.

– Не уходи, не оставляй нас! – взмолилась Сейфи.

Сухие листья кружили в неистовом вихре.

– Госпожа Марианна, леди Арабела? – сквозь вой ветра послышался крик слуги. – Герцог и герцогиня желают видеть вас! Пожалуйста, последуйте за мной!

Сейфи поднялась через силу и пальцами вцепилась в плечи Чаровницы:

– Пожалуйста, Арабель, прошу тебя! Послушай!

И Арабела послушала: она крепко зажмурилась и судорожно выдохнула; самообладание вернулось к ней не сразу, но ветер стих так же быстро, как поднялся.

– Я должна говорить с отцом и матерью, – шептала Сейфи. – И ты нужна мне. Ты нужна мне сейчас, как никогда.

– Я с тобой, Сейфи. Я никогда не оставлю тебя.

Внебрачный ребенок поверг герцога и герцогиню в шок, но новость о том, что Раклен отказался от намерения жениться, довела мать Сейфи до истерики. Женщина разбранилась так, что у прислуги краснели уши.

Герцог оказался снисходительнее: он осадил жену и выслушал историю дочери от начала и до конца. О том, как влюбились дети, как сказка превратилась в пламенную страсть и как политика встала на пути их искренней любви.

Арабела слушала о том, что власть королевства Родаран принадлежала не королю, а умным графам, сильнейшим из которых был не кто иной, как Памер – отец Патриции; слушала, что король находился при смерти, и о том, что Раклен готовился принять корону; слушала, что королевская казна была пуста, а престол – погряз в долгах и что Раклену не оставили выбора: принц был обязан жениться на дочери графа, чтобы предотвратить кровопролитный переворот.

Сейфи верила в то, что свадьба с Патрицией останется лишь формальностью и что ее принц – а стало быть, почти король – сдержит слово и вернется к ней. Сейфи защищала Раклена, но ее разбитое сердце протяжно ныло от боли, и Арабела впитывала эту боль, как могла.

А

еще Арабела осознала, что покушение на Сейфи не было случайностью. Ревнивая Патриция Памер, без сомнения, знала о тайном романе принца и герцогини; а стало быть, Сейфи оказалась в еще большей опасности, чем когда-либо.

Решено было хранить тайну молчания без сроков и предположений. Так, чтобы даже ветер не слышал о незаконном наследнике; чтобы ни единый слух об угрозе не дошел до вездесущих Памеров.

И все шло своим чередом, пока новая трагедия не застигла семейство Люрбейт врасплох. Отец Сейфи, всегда внимательный и осторожный в словах и действиях, споткнулся на лестнице и пролетел несколько пролетов – так сказал слуга, который нашел герцога мертвым.

Привкус смерти наполнил стены поместья, и жители Лонна облачились в траурные одеяния. У Сейфи для скорби не осталось ни слез, ни сил – она таяла на глазах, отказываясь от всего, что когда-то приносило ей радость.

Арабела проводила часы у постели девушки с травами и легендами, но герцогиню не увлекали ни сказки, ни пророчества. А срок рождения неумолимо приближался.

По коридорам поползли шепоты, а в зеркалах поселились сомнения – после смерти герцога беременность его дочери стала обсуждаться с завидной постоянностью. И как бы Чаровница ни пыталась – заставить скучающий народ замолчать не удавалось ни угрозами, ни подкупами.

Тогда решение приняла старшая герцогиня Люрбейт, мать Сейфи. Она собрала в своих покоях дочь, Чаровницу и самых верных из своих людей и объявила, что лишает Марианну Сейфи Люрбейт права на наследство и изгоняет ее и всех ее приближенных в долгосрочную ссылку.

– Вы вольны принимать решения, мама, – тихо ответила Сейфи, когда голоса стихли.

Арабела взяла подругу за руку и гордо вздернула подбородок.

– Объявите всем, что герцогиня не желает видеть дочь во владениях герцогства, – озвучила мать. Покорно поклонившись, слуги удалились из комнаты.

– Я не желаю знать ничего о том, куда вы направитесь, – обратилась женщина к Чаровнице. – Вы должны исчезнуть.

– Я понимаю, – ответила Арабела. Сейфи шмыгнула носом.

– Я не стану провожать вас, – сказала старшая герцогиня.

– Я понимаю, – повторилась Арабела.

– Ты прожила в этом доме большую часть своей жизни, Арабела Уада, – голос женщины вдруг смягчился. – Я прошу взамен лишь одного: позаботься о том, чтобы моя дочь осталась жива.

– Мы справимся с этим, мама, – ответила Сейфи. – Мы вернемся домой, а твой внук никогда не будет зваться бастардом.

– Хранители защитят вас в дороге, – женщина тяжело вздохнула. – Но не знаю, кто защитит вас от ненависти графских детей. Храните тайну всеми силами, от нее зависят ваши жизни. Новоиспеченная королева не потерпит подрыва своего положения и сделает все, чтобы уничтожить даже ваш прах.