Пушкин и другие флотские. Морские рассказы
Шрифт:
Очутившиеся вновь в родной стихии проверок, вдохновенно трясли нас и трясли. А почему, собственно, нет? Ведь не «ихние». Кучей замечаний журнал обогатили, проставив самые что ни на есть сжатые сроки на устранение. «Нате, мол, мальчики, помучайтесь!»
Но уже на их беду в штабе нашёлся умник куда коварнее. Поговорил убедительно с командующим флотом. Составленную им бумагу адмирал подмахнул и… нас приписали к той самой Океанской бригаде. Стало быть, то, что с бешеным упоением комиссия выискивала, самой же и устранять. Судьба – она для всех индейка. Зело поздновато некоторые старинную присказку постигают.
Вот образчик заднего хода одного из опростоволосившихся. – Алексей Германович, что делать будем с вашей комплектацией?
Отстранённым от суеты смиренником, напоминаю: – Вы сами эти замечание внесли. – Да, внёс, но следуя руководящим документам. – Теперь кого очередь надувать щёки? Аукнулось вам.
Целый месяц общими усилиями якобы наши опущения исправляли. Далеко не всё удалось. То, что до ума довели, не перекрывало предписанного и наполовину. Зато в рапорте наверх лапидарно вывели: «замечания устранёны». (По-иному в штабе не поймут и виноватыми назначат).
Мало приказ: «Следовать на боевую службу в Атлантику».
Тут встали на уши все. «Как на боевую?!» «Как в Атлантику?!» Однако никто к командующему флотом обратиться не посмел. Потому как надо честно признать: те реалии не для нас. Извольте сами де, товарищ командующий, убедиться.
В голой же данности – надо получать карты в Североморске. Произвести остатние дёргания и под марш духового оркестра отчалить в поход за славой!
Решающим пред тем часом ломаем с офицерами головы. Ничего путного, к досаде, в казённики [8] наших умов не подаётся. Вдруг с лёта горящая мысль. Встаю, как на суде чести, и рублю по простоте: – Ребята, а как же мы с лодками будем работать?
8
Казённик – часть арт. ствола, в которой расположен затвор орудия.
Штабные даже плечами не повели, погружённые в молчанку. Захарыч на занятой позиции как можно ближе к себе, родному: «Ни за что не пойду. Увольняйте». Лермонтовским фаталистом хранит молчание старпом. Дескать, куда кривая вывезет, в том и общая чаша. По другим вижу – решительно никто наших приключений не хочет, но делать нечего. Раз так, продолжаю, подпустив корабельного подстёба: – Сразу надо походное построение продумать. Это я к тому, что нам нужен танкер с топливом, «водолей» на пару тысяч тонн и средний транспортник со съестным. Эскадренный ход привязать к нашим возможностям: 10 узлов при тихой погоде. Самостоятельные запасы не ах: дизелюхи на 25 суток хода со стоянками. Питьевой воды всего 10 тонн! Провизионка у нас, хоть в забитом варианте, через месяц опустеет. Нам же там, поди, полгода болтаться. Это без учёта переходов туда, обратно!
Погонные люди, чувствую, виртуально «чёрный квадрат» рассматривают. От них ни гу-гу. – И всё-таки, как же мы с лодками будем работать? У нас же гидроакустической станции нет!
Капразы вскочили резвее школяров по звонку на летние каникулы. – Чего?!! ГАС нету?! Всё! Всё! Пишем бумагу: в виду отсутствия на судне ГАС просим дать «Костроме» замену.
Рождённую в озарении бумажную драгоценность срочно под адмиральский росчерк пера. Ждём-с.
Через день телефонограмма с волшебным текстом: «Следовать в Северодвинск».
И мы туда на предельной подаче соляра в «болиндер» [9] как рванули!!!»
Прикол седьмой. Тиканье из мины
«Видено-слышано-заезжено: стоим мы в Североморске. Грузимся в оба трюма боезапасом. Имеем задачу весь сей шикарный ассортимент в Северодвинск доставить.
Докеры – не какие-то там мужики-бывальцы. Всего-навсего посиневший от холода молодняк – матросы срочной службы. Соотносительно штатским понятиям, бригадирами у них – старотипные мичмана. Значит, рослые, широкоскулые,
9
«Болиндер» (сленг) – пренебрежительное название старых дизелей.
Вдруг по салобоновской оплошности роняется на паёлы нечто. Мина!!!
Хоть косой коси тех, кого этот замес до смерти бы напугал. Вдобавок – из нутра, где сотни килограмм ВВ [10] , затикало!!!
Возле и чуть поодаль сполна момент оценили. Я же начинал вникать, пока опосредовано. Смотрю – из первого трюма все брызнули. Даром что по скоб-трапу стартуют на палубу! Но и сколь резвости хватает, рвут прочь. Лица белые, глаза на единый стандарт блестят отдраенными полтинниками. Впереди матросиков, заражая личным примером, мчится мичман. Хвать его и, помогая опомниться, кричу: – В чём дело?! – Там мина тикает! – Боевая?! Учебная?!
10
взрывчатое вещество. каплей
– Понятья не имею. – Звони с вахты в штаб, – и выпустил мичмана как пулю из ствола. Топотом, криком, шумом заинтересовался капитан. – Эй, чего у вас? – В мине часовой механизм сработал! – Во как! Разбирайтесь. Пойду в каюту.
Лицо Захарыча такое, будто пустячными словами перекинулись.
Я же в ожидании недолгой развязки на палубе остался. В третьем посмертном «он», осознавать себя начинаю. Ага, тормознулась пожарная машина. С её подножки соскакивает бравый офицер в тельняшке. На плечах, по спешности выезда, китель наброшен. Нисколько не раздумывая, смело прыгает с причала на борт. – Показывай! Майнаемся в злополучный трюм, вроде падая. – Вон та! – А-а-а, – тянет каплей [11] малокровно, – эт учебная.
11
капитан-лейтенант
Вопрошаю, переходя на ровное дыхание. – Почему тикает? – Сейчас якорь отстегнётся и всё.
В точь по евоному. «Чик-чик-чик» замер. Резкий щелчок. Задняя часть авиационной донной мины с обещанным мне эффектом отвалилась. Чертовка якобы подвсплыла в исходное, ожидая «свой» корабль. Героический минёр принялся отряхивать уроненный китель. – Ведите греться. Зима! Бр-р.
Ты не представляешь, до чего я его волевую дерзость оценил! Есть же такие не только бабы, но и мужики в русских селениях. А паче на нашем Северном флоте! Подобным действительно море по колено, океан до ремня. Если что, теми и спасёмся».
Прикол восьмой. Из серии Жуть
«Когда-то давно на одном острове в Белом море была резервная база. Периодически мы то завозили, то, напротив, забирали оттуда боезапас. С понятной лишь начальству логикой однажды встали там под погрузку.
Наученный горьким опытом до кончиков седых волос, я наставляю распоряжающегося офицера: – Вы там, ради Бога, со взрывателями поаккуратней. Доставьте только к причальной площадке. Мы сами их в трюма переместим. Лады?» – Надо тебе для ясности сказать, – обращается уже ко мне Алексей, – к тамошнему боезапасу взрыватели прилагались отдельно в персональных коробках по несколько штук. В каждой штуковине, прикинь, гарантированная сила подорвать заряд.