Пусть люди вымрут!

Никитин Роман

Глава 4. Последнее пари

– Когда ты понял, что Лу Франкелен и Расчленитель — одно лицо?

– Ты сейчас будешь меня бить ногами, но сразу же, как подошел к зданию редакции. Оттуда просто смердило вонью.

– Ах ты негодник, - засмеялась Лези.
– Значит, все оставшееся время просто изображал из себя сыщика?

– Нет, конечно. И сворованные в муниципалитете документы, и газетные архивы — все это мне нужно было для сбора доказательств. Я ж не убийца как он, я судья и палач.

Гиза скептически фыркнула в ответ на столь неприкрытый пафос. Остальным было

не до того, чтобы придираться к словам.

– Расскажи, интересно, - попросил Николя.

Вся компания сидела в кубрике полуразвалившейся яхты, что на третьем причале Портового района. Николя — гигант с нескладной фигурой, его подруга Лези - коротко стриженная азиатка, братья Жиль и Ришар (теперь их не перепутаешь, у Ришара рука на перевязи), собственно сам Себастьян и тихоня Сол. Темнокожий снова залез в самый угол, только глаза поблескивали. Наконец, сами виновники торжества, Флавий и Гиза — самая странная парочка в Марселе за последние годы.

Флавий — наполовину человек, наполовину машина. У него хрустальные глаза, в темноте горящие голубым. Ноги с мощными толчковыми конечностями, по виду как у кузнечика, только стальные. Правая рука с огромным выкидным ножом. И целый ворох железа внутри. Силач Жиль попытался как-то поднять римлянина — не смог даже оторвать от земли. А ведь Флавий ниже него на полголовы и тоньше в обхвате.

Гиза — странноватая арабская девка, подруга Флавия. С виду — обычная девчонка, худенькая. Не очень-то и красивая, чем-то на раскосую Лези похожа. Волосы тоже стрижет коротко, но не настолько. Нормально, в общем-то, для бабы — до плеча. Короче, девка как девка. Но Себастьян помнил, с какой скоростью она бежала на демона. Никогда еще не видел такой прыти! Ну а то, как она проскочила под брюхом бестии и воткнула серебряный клинок прямо в чресла черному леопарду — и вовсе было как на картинке в книжке-страшилке. Настолько же нереально и настолько же страшно.

«Покойся с миром», - произнес Николя, глядя как корчится черное тело монстра, превращаясь в покалеченную, обожженную фигуру газетного барона. Собственно, заглавный потом и назвал парочку «успокоителями демонов». Видел, что им понравилось. Да и звучит лучше чем «истребители».

Себастьян прислушался. Говорил Флавий, железный человек. Хотя сам себя он называл нгулу, и девушка тоже иногда. Что это значит — Себастьян не знал. Наверное, что-то страшное на языке демонов.

– Мне удалось стащить дело Ночного Расчленителя из муниципалитета. Слепому это несложно, вы понимаете, - улыбнулся римлянин.
– Я внимательно изучил доклады городовых, и заметил: при каждом преступлении рядом обнаруживался хоть один, но клочок ткани. Дорогой ткани, не в каждой лавке найдешь. Тогда я еще не был в редакции, поэтому о том, кто может быть Расчленителем, лишь догадывался.

Ну а когда Гиза привела меня к молодому, хоро-о-о-ошенькому мальчику, - Флавий улыбнулся и хитро подмигнул подруге, - я тут же унюхал потустороннюю сущность. Это несложно, правда… я не знаю, как объяснить, но от него явно тянуло трупами.

Таким образом, преступник был найден. Можно было, конечно, грохнуть на месте, но я не был уверен, что это вызовет понимание у горожан. И к тому же, не хотелось уподобляться этому зверю. Если хотите, я про себя вызвал его на дуэль. Хотелось показать, что человек остается

человеком даже будучи нгулу, а вот зверь — и есть зверь, в какие тряпки не наряжай.

Незадолго до этого мы с Гизой наведались к лучшему в городе портному. По мне — так обычный портняжка, но у него действительно какие-то заоблачные цены. А значит, такой позер как Лу Франкелен обязан одеваться именно у этого господина. Я попросил подобрать мне самую лучшую ткань — и конечно же, тут же получил в точности тот же сорт, который был описан в документах по делу Расчленителя. Позволил себе усомниться в модности этой ткани — и сам портной в два счета объяснил мне мою неправоту. Главным доводом в пользу покупки было то, что Сам Лу Франкелен одевается именно здесь.

Еще одна деталь — характер повреждений у жертв. Некоторым из них одним ударом клинка снесли голову, некоторых распотрошили острейшими кинжалами. Так молвит толпа и говорит «Марсель Газетте». Но если посмотреть в результаты медицинских экспертиз, то станет ясно — раны нанесены острым изогнутым клинком всего лишь трех-четырех дюймов длиной. Но все раны рваные, с неровными краями, почти всегда в них следы кошачьего яда — токсина, заставляющего нанесенные раны воспаляться и долго болеть.

В случае с оторванными головами — они именно оторваны, а не отрублены. В общем, это куда больше похоже на клыки и зубы зверя, чем холодное оружие. И пусть мсье Лу Франкелен в своих листовках пишет что угодно и придумывает каких угодно злодеев — официальные документы, а также солидные газеты, говорят правду.

Ну а дальше — дело техники. Надо было брать мерзавца. Я сильно сомневался, что мы вдвоем с Гизой сможем выследить тварь достаточно быстро, а времени терять не хотелось. Поэтому я придумал эту дурацкую как там у вас… comedie с выслеживанием местных лихих людей. Вообще, я это придумал давно, но с целью выяснить подробности. Но как понял кто стоит за Расчленителем, решил воспользоваться так сказать знакомством с вами, и… В общем, все что было нужно — это пара-другая хороших крепких, честных парней (ну и девушек, конечно, милая Лези), так или иначе способных помочь с Расчленителем.

Остальное вы видели сами. О том, что демоны не любят свет — уж поверьте, мы с Гизой хорошо осведомлены.

– А серебро?
– спросил Жиль.
– Серебро-то тут причем?

– О, с серебром история другая, - засмеялся мужчина, его подруга тоже улыбнулась.
– Представьте себе, неделю назад, когда мы… в общем, когда мы позаимствовали у одного из купцов немного денег на вспоможение и зализывание наших африканских ран, этот смелый человек в припадке ярости ткнул меня обеденной вилкой в плечо. Я думал что сдохну, боль была просто невыносимая. Да и метка осталась, вот…

Флавий повернулся правым плечом, и все присутствующие увидели три небольших черных точки.

– Поэтому я теперь обедаю исключительно стальным прибором.

– Погоди, - удивился Николя.
– Так посему выходит, что ты тоже демон? Раз тебе плохо, как и демону от яркого света и серебра?

– Получается что так, - кивнул римлянин.
– Только мне от этого просто плохо, а демонам — смертельно плохо. И потом, я все-таки больше машина, смешанная с человеком с помощью колдовства. А демоны, когда в своем истинном облике, суть чистейшее колдовство.