Пусть люди вымрут!
Шрифт:
Теперь оставалось добраться до Брашова — оттуда команда Флавия планировала начать изыскания. Напрямую от Констанцы до Брашова дорог нет, а до Бузэу — две сотни миль через Букурешть. Можно не делать крюка и поехать напрямую, сэкономив полсотни миль, но риск нарваться на шальную компанию в охваченной восстанием стране в этом случае слишком велик. Флавий приготовился еще к суткам в пути, на этот раз не по водной глади, а по разбитым дорогам Малого Рима.
И с какой стати местные называют свой край настолько пафосно?
– Милый,
Раньше он бы открыл глаза и пытался проморгаться, привыкнуть к темноте внутри кареты. Теперь все по-другому. Стоило Флавию проснуться, противоположная от нгулу стенка дилижанса осветилась тускло-голубым сиянием, а сам римлянин тут же в деталях рассмотрел то, куда оказался направлен взгляд.
Гиза уже была на ногах, вампир тоже. Мариус сменил наряд, сняв свой роскошный ало-красный плащ и широкополую шляпу. Впрочем, даже лишившись этих элементов одежды, он не потерял стильности: темно-русые волосы оттеняли бледное (тоже по ночному времени) лицо, угольно-черный колет с накрахмаленным алым воротничком подчеркивал гибкость и даже некую артистичность фигуры. Свое оружие — длинный тонкий клинок, - Мариус вынул из ножен, и сейчас придерживал руками, уперев острие в деревянный пол кареты.
– Что за гости?
– Не знаю. У кро… Мариуса спроси.
Вампир прищурился.
– Мы проливаем чужую кровь, исходя из наших физиологических потребностей, госпожа Гиза. В отличие от людей, убивающих по прихоти.
С наступлением ночи вампир снова перестал заикаться и явно набрался наглости. По-видимому, он еще не знал, что ни с Флавием, ни с Гизой не стоит шутить всерьез. Ну да воспитательную работу с кровососом можно оставить и на потом. Сейчас — понять, кто пожаловал.
– Что за гости, Мариус?
– Люди, - повел плечами вампир, словно это слово было ему неприятно.
– Следуют за нами с самой Констанцы. Как только убралось солнце — я их и заметил. Думал, отстанут. Не отстали.
– Мы можем ехать быстрее?
– Так и ехали двадцать минут назад, когда я попросил возницу добавить прыти лошадкам. Тогда и понял, что не отстанут.
– Понятно.
Флавий развернулся в сторону кучера и легонько постучал по перегородке.
– Се, яр а мына, домнул?
– отозвались за стенкой.
Римлянин обернулся к Мариусу за переводом. Тот не удосужился, и просто бухнул ногой в перегородку:
– Останови на обочине и погаси огни, - приказал вампир на латыни.
На этот раз кучер все понял, подтянул вожжи, и скорость начала падать. Возничий все же не удержался от комментария и добавил через стенку — ворчливо, но уже понятно для всех:
– Опасно. Лихие люди случаются.
«Уже случились», - подумал Флавий. Повернулся к компаньонам.
– Если проедут мимо — можно двигаться дальше. Если остановятся — будем беседовать.
– Мне готовить серебро?
– спокойно спросила Гиза.
Флавий отрицательно покачал головой.
– Мариус сказал люди.
– Мало ли… вдруг ты их обедать пригласишь?
– Скорее ужинать, - многозначительно вставил круд, изящно облизнувшись.
Карета встала, и кучер полез
Флавий загасил еле теплившийся фонарь внутри, поправил перевязь с гладием. Выглянул из окна, стараясь разглядеть «гостей». Так и есть, небольшая темная коробочка, влекомая четверкой лошадей, неторопливо приближалась по дороге к месту их остановки.
Гиза хрустнула позвонками, потягиваясь и разминаясь. Потом порылась в своей дорожной сумке, которую взялавнутрь, не доверяя багажной полке на задке кареты. Вынула два пистоля, проверила запалы и сунула за пояс. Вампир оставался невозмутим и смотрел строго перед собой. Людей он ощущал всем своим телом, не нуждаясь в зрении. Поэтому выглядывать из окошка не спешил.
– Если остановятся, первым выходит Мариус, вроде как местный, - распорядился Флавий.
– Гиза при необходимости. Я — при очень большой необходимости. Не с моими глазами ночью людей встречать.
Уходили секунды и минуты, затемненная карета стояла на обочине, чуть покосившись в сторону придорожной канавы. Три пары чутких ушей вслушивались в звуки снаружи. Наконец, на фоне завываний ветра, матюгов кучера и пофыркивания лошадей послышался стук копыт. Вот он приблизился совсем близко, поравнялся с их каретой… Флавий непроизвольно поднялся и подошел к окну, стараясь не особо маячить глазами. Блеск металлических трубок, высунутых из чужого окна, римлянин заметил в самый последний момент.
Рывком развернулся и толкнул тоже привставшую Гизу на пол. Сзади пару раз хлопнуло, и что-то очень сильное толкнуло Флавия в спину. Он буквально воткнулся головой в противоположное окно, на раз высадив слюдяное стеклышко. Лошади дернули карету, и Флавий от рывка чуть не оставил голову за окном. Поднявшаяся было на ноги Гиза снова свалилась на пол. Кучер залился в проклятиях, стараясь остановить обезумевших животных, но тщетно.
Дилижанс, подпрыгивая на ухабах, помчался вперед, одним рядом колес то и дело сваливаясь в придорожную канаву. Внутри все посрывало с мест: фонарь полетел на пол, походная сумка арабески сорвалась с полки и саданула Флавия по затылку чем-то очень тяжелым. Но после тычка в спину это казалось сущей ерундой — поясница то ли намокла, то ли в чем-то испачкалась, а под обеими лопатками словно зажгли по магниевой вспышке. Боль не отступала, становясь все более раздирающей…
И тут лошади окончательно обезумели, и дернули карету в сторону. Раздался вопль возницы, мелькнула алый воротник вампира и темная фигура девушки, потом снова вампир и снова Гиза… наконец, мир вокруг Флавия перестал вращаться.
Флавий лежал словно на двух раскаленных углях, только из костра вытащенных. Спина горела огнем, и римлянин не знал, может ли встать самостоятельно. А еще он, оказывается, придавил Гизу, та дышала в затылок и тихо ругалась на арабском. Прежде чем Флавий успел спросить как у нее дела, девушка одним мощным толчком сбросила с себя все семь талантов полумеханического Флавия. Облегченно вздохнула, переводя дух.