Пусть умрет

Григ Юрий

Итак, кроме оплошности жены и незавидной макроэкономической ситуации в стране на его настроение повлияла еще и трапеза. Вернее, она и повлияла больше всего.

Ужин с русскими... Вчера с Пронькиным вспомнили былые времена – все «подвиги» на московской земле. И повар Апуты постарался, как всегда. Не ударил лицом в грязь. Даже русские были приятно удивлены – откуда в Африке такая великолепная кавказская кухня. Молодец Зураб! Все-таки не зря Апута его вытащил из его родной, но уж больно холодной Грузии и привез сюда.

Повар-грузин, вместе с которым он когда-то постигал в Москве основы социалистической экономики (который предпочел должности экономиста на каком-нибудь унитарном предприятии

тепленькое местечко на кухне у своего бывшего однокашника) обворожил его в свое время кавказской кухней. С тех пор Апута обожал все эти маринады, блюда из баклажанов с орехами, лобио, шашлык, какую-то особую штуку из бараньих кишочек, и замечательное блюдо из его же, барана, яичек.

Последнее было его самым любимым лакомством, настолько любимым, что часто он вполне серьезно сожалел, что бараны не куры и не могут нестись, подобно пернатым. Каждый раз, когда ему хотелось полакомиться, очередному барану это стоило жизни. Можно было обойтись и кастрацией, если бы не такая же страстная любовь к бараньим кишкам.

Но за все приходится платить, и он, несмотря на свой высокий пост, не был исключением – сильнейшая изжога омрачала его существование уже часа два, не меньше. Тяжесть в животе достигла апогея и не собиралась так просто отступать. Утробные звуки, издаваемые внутренностями, не поддавались контролю и напоминали канализационную канонаду. Даже громкая музыка была не в состоянии заглушить эти взрывы глубоко в недрах возмущенного излишествами организма. Апута несколько раз посылал за таблетками, но и они мало помогали.

А сейчас, совершенно некстати, перед ним сидел начальник его личной гвардии, полковник Себаи и докладывал о принимаемых мерах безопасности и сохранения секретности в районе проведения мероприятий по проекту «Alar sword» [29] .

Принимая во внимание состояние его измученного застольем организма, легко догадаться, что господину президенту не очень-то хотелось напрягаться. Но дело было важное, а самое главное – сугубо конфиденциальное. Настолько конфиденциальное, что мало кому поручишь. Разве что этому гиппопотаму, сидящему сейчас напротив. Можно, пожалуй, еще доверять министру финансов, двоюродному брату первой жены президента. Да и то не всё.

29

Крылатый меч (англ.).

Апута вздохнул и оценивающе посмотрел на полковника: «Интересно, о чем сейчас думает этот бездельник? Наверняка, о том, как обжулить меня, выклянчить еще денег. Якобы на охрану от заговорщиков. Знаем, куда эти денежки уплывут».

Он вспомнил недавний доклад главы секретной службы. Интереснейший списочек преподнес ему тот. Если верить документу, мошенник, сидящий напротив него с невинным видом радетеля за судьбу родного государства, занимает пятую строчку в списке богатейших людей страны.

«Мало, мало осталось верных людей, – подумал господин президент. – Да и те, кто остался, жулики и подлецы, готовые за лишнюю пачку долларов всадить нож тебе в спину. Нужно постоянно быть начеку. Этот вот, хоть и родственник, а предаст, как пить дать предаст, стоит только поманить его «зеленью». Только и надежда на то, что затаскиваешь этих дармоедов в свой бизнес. Приходится делать вид, что веришь их липовым отчетам о расходах и делиться. А что поделаешь?»

Он опять вздохнул и углубился в бумаги, которые подсунул ему услужливый родственник. «Так и знал – опять дополнительные меры по безопасности мероприятия: эскорт из аэропорта в морской порт для важных шишек, два добавочных катера береговой охраны для сопровождения

яхт с посетителями. Так, что там еще: патрулирование акватории острова, медицина, служба наблюдения... Почему они не берут с этих толстосумов за дополнительные услуги?! А может быть берут?! Без сомнения берут! Ай-ай, Апута, – подумал он о себе в третьем лице, – какой ты наивный. Что ж, будем считать это неофициальной дополнительной частью жалованья. Чем больше воруют эти хапуги, тем крепче будут держаться за свое место», – сделал он безрадостный вывод.

Такие мысли проносились в легкомысленно-кучерявой голове президента, пока он изучал бумаги, время от времени поглядывая на собеседника и задавая ничего не значащие вопросы. К чему вопросы, когда и так было ясно – весь этот доклад сплошная липа. Как минимум, троекратное завышение расходов. Если не больше!

«Что поделаешь, – в очередной раз беззлобно примирился он с неизбежным и неискоренимым злом, – зато эта штука может принести неплохой доход».

— Бисаи, – обратился он к полковнику по имени, – правильно ли я понял, что меры по безопасности обойдутся нам дополнительно в двести тысяч долларов. И почему опять долларов? Я просил подавать мне смету в таласи. Доллары, доллары, – проворчал он недовольно. – Все помешались на долларах. Ты мне объясни – почему ты платишь зарплату своим бездельникам в таласи, а смету всегда подсовываешь в долларах. Ты никогда не задумывался над тем, что у нас тут не Соединенные Штаты Америки? Наша страна называется Бурна-Тапу, а денежная единица – таласи!

— Но, господин президент, ты же знаешь сам, что у нас всё принято пересчитывать в доллары. Я их тоже недолюбливаю, как и ты, – соврал он тут же, не моргнув глазом.

Он обращался к президенту на «ты», так как разговор велся на языке тапу, в котором не существовало обращения на «вы». Президент по общепринятой привычке окружил себя своими соплеменниками из северо-восточной провинции, где проживали в основном тапу и откуда он сам был родом. Город Сан-Тапу, получивший приставку «Сан» еще в колониальные времена, даже называли северной столицей страны. Таким образом, их язык стал неофициальным рабочим языком исполнительной власти.

— Пора повышать престиж нашей национальной валюты, – соврал в свою очередь президент, с удовольствием используя там, где не хватало родных, английские слова.– Ты же знаешь – сейчас дела у нас идут неплохо. Рудники дают хорошую прибыль. Пришло время ставить вопрос о номинации таласи в качестве единственной валюты нашей страны. Надо запретить везде!.. Слышишь меня – везде на территории нашей страны производить расчеты в долларах! Исключительно через обмен в банках.

— Полностью с тобой согласен, – опустив протокольное «господин президент», опять слукавил полковник и замялся: – Но пока все основные расходы мы несем в долларах. Даже поставщики провианта для армии берут в долларах, в этой валюте. – Слово «этой» он произнес с показательным отвращением, брезгливо стряхнув с пальца воображаемую гадость, которой покрыты заокеанские деньги. Это, по его мнению, не могло не убедить президента в его особой нелюбви к долларам.

— Хорошо... Что там еще?

— Есть одна маленькая проблема, Апута, – замялся полковник.

— Ну? – нетерпеливо поторопил его президент, отметив про себя, что полковник назвал его по имени. Стоило только один-единственный раз проявить слабость и позволить этим наглецам называть себя по имени, так они воспринимают это всерьез. Хорошо хоть наедине.

— Поступила информация от секретной службы о том, что к нам направляются «шакалы».

Именем этого животного на местном жаргоне называли всех причастных каким-либо образом к соглядатайству, разведке или шпионажу против родной страны.