Пусть умрет

Григ Юрий

– Это наверняка кличка, государь.

– А кому адресовано послание?

– Здесь об этом не сказано, государь.

– И когда же они замыслили совершить свое злодеяние?

– Об этом тоже умалчивается.

– Так... – озадаченно протянул Домициан. – У кого ты добыл папирус, Петроний?

– У раба твоего двоюродного брата. Он прислуживает ему в спальне.

– Луций, немедленно приведите мне этого раба! Я допрошу его сам.

– Разве мой господин не предоставит мне заняться расследованием этого дела? – удивился Луций.

–

Если ближайший советник не ведает, что за моей спиной замышляют убить меня, приходится самому позаботиться о своей безопасности.

– Но у меня другие сведения, государь, – Луций покосился на префекта, – и мне необходимо проверить...

– Я лично хочу допросить мальчишку! – перебил его Домициан. Голос его сорвался на визг. – И этого подлого предателя, Клемента, притащите ко мне... – Он замолчал, потом задумчиво промолвил: – Нет... Думаю, пока ничего не нужно ему говорить. Сначала мы допросим раба, чтобы этот негодяй не вздумал отпираться.

– Как будет угодно моему повелителю, – ответил Луций, покорно склонив голову.

 Он хорошо изучил императора за годы службы и понял: что бы ни произошло – Клемент обречен. Он не любил этого ленивого, ничтожного человека, к тому же ходили слухи, что тот примкнул к иудеям. Интуиция подсказывала: Клемент не причём. Жаль только, это может повлиять на его собственное расследование, но надо надеяться, не роковым образом.

«Посмотрим, Петроний Секунд, уважаемый префект, не навлек ли ты несчастья на свою голову?» – пронеслось в голове у тайного советника. Вслух же он сказал, обращаясь к преторианцу и все еще пытаясь перехватить ускользающую из рук инициативу:

– Мы весьма благодарны за бдительность, префект, и не замедлим проверить твою версию.

Но Секунд не был бы префектом претория, если бы позволил врагу так легко завладеть театром военных действий. Не удостоив вниманием последние слова Луция, он обратился к императору:

– Позволь преподнести тебе скромный подарок, государь?

И с поклоном, недостаточно низким, чтобы быть истолкованным как свидетельство обожествления, но достаточно низким для того, чтобы не лишиться головы, он выставил перед императором уже знакомый футляр, который загодя внесли рабы.

– Не сочти за труд, взгляни на этот клинок, – произнес он, откинув бронзовые защелки и открывая почти черную крышку. – Я думаю, он создан для такого великого воина, как ты. Посмотри, футляр изготовлен из дерева хавним, того, что привозят нубийцы. Произрастает оно далеко за пустыней Сиртой. Говорят, все предметы, имеющие магическую силу, чтобы не растерять ее, должны храниться в шкатулках из этого дерева.

Лесть префекта попала в цель. К тому же император подарки любил. Детство, проведенное в нужде, давало о себе знать, хотя после трех десятков лет правления династии он стал несказанно богат.

В оружии император разбирался и сразу понял, что перед ним шедевр оружейного искусства. Помимо идеального клинка поражал размерами огромный синий камень, увенчивающий рукоять. Такие камни привозили из далекой земли Маурьев.

Но столь крупного он, пожалуй, еще не встречал.

– Ты прав, Петроний, работа действительно прекрасная, – промолвил, спустя минуту, Домициан. – Но скажи нам, как попал к тебе этот замечательный клинок?

– Божественный цезарь позволит, чтобы это осталось моей маленькой тайной? – ответил Секунд вопросом на вопрос, почтительно склонив голову.

– Хм… Что-то сегодня слишком много тайн. Ты не находишь, Луций? Что ж, пусть будет так... Но я вижу, что им уже сражались. Так ли это?

– Ты наблюдателен, государь. Но это видно только по рукояти. На лезвии ты не найдешь ни малейшей зазубрины.

– Действительно, нет ни царапины.

– Будь осторожен – лезвие остро, как бритва.

– Не беспокойся, Петроний, я еще не разучился обращаться с оружием.

– Открою тебе тайну, государь, – продолжил Секунд. – Меч сей изготовлен из волшебного железа – по твердости ему нет равных в мире. Выковали его в киликийской земле, в горах. Но кто мастер, к сожалению, неизвестно. Ты можешь испытать меч. Прикажи принести щит легионера.

Когда принесли щит, Секунд распорядился, чтобы два раба поставили его на пол и удерживали в вертикальном положении. Затем попросил у императора меч.

Меч прошел сквозь щит, словно он был сделан из воска. Тут удивился не только император, но и Луций, внимательно следивший за происходящим.

Но что-то все же беспокоило старого лиса. Непонятно что именно, но он мог поклясться – что-то не так! Какая-то неуловимая фальшь чувствовалась во всем. У него возникло смутное предчувствие, что перед ним и императором разыгрывается спектакль. Но надо отдать должное режиссеру, кем бы он ни был – поставлен он был мастерски.

Между тем император, все больше и больше увлекаясь, обсуждал с префектом достоинства меча.

Луций отогнал тревожные мысли и снова прислушался к разговору:

– Такого меча нет ни у кого в мире, и я был бы счастлив узнать, что гладиус сей удостоился чести занять место в твоей коллекции. – говоря, Секунд сделал жест рукой в сторону стены, сплошь увешанной оружием. – Это было бы лучшей наградой для меня.

Его слова еще больше встревожили Луция. Казалось бы, в них не было ничего особенного, но он отметил, что префект незаметно взглянул на него, будто проверяя – расслышал ли он сказанное.

Через два часа после того, как префект претория покинул императорский дворец, Луций доложил императору о том, что спальный раб его двоюродного брата исчез при загадочных обстоятельствах. Но, как это всегда бывает с людьми, которые верят в то, во что хотят верить, император наотрез отказался прислушаться к сомнениям своего доверенного лица.

Участь Флавия Клемента была предопределена.

Этой ночью впервые за последние три месяца император заснул в своей опочивальне безмятежным сном. Государыня Домиция Лонгина, негромко посапывая, спала рядом. Он больше не подозревал ее в заговоре против своего величества.