Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7
Шрифт:
– …Правда, что же это…
Их голоса полны муки.
Я задумываюсь о том, что представляют собой эти тени, и вдруг перед глазами снова все становится белым. Меня вновь затягивает в один из мирков, и я оказываюсь там, где могу видеть его весь.
Я вижу большой безмятежный парк, рядом с ним золотое пшеничное поле. Посреди парка двое парней и девушка перекидывают друг другу мячик. Черноволосая девушка в очках явно играет ужасно: парни кидают ей мячик слабо, по дуге, но ей все равно не удается его ловить. Однако троица
Мне нет нужды вглядываться, чтобы понять, что красивый парень и девушка влюблены друг в друга. Второй парень, который ростом выше первого, смотрит на них с теплой улыбкой.
Аа, ну конечно. Это –
– Счастливый мир Дайи Омине.
Когда Омине стал «владельцем», он попытался изменить мир, заставив дураков ощущать свои грехи, но потерпел неудачу. Он сам тогда совершил множество грехов, оказался в тупике и в конце концов получил удар ножом от фанатички, не успев найти способ искупить свою вину.
Я наткнулась на него, когда он умирал, и применила «Ущербное блаженство».
Его товарищи – Коконе Кирино и Харуаки Усуй, точнее, их версии времен средней школы. Мы с Омине скооперировались, чтобы осуществить его «желание», но теперь-то я знаю: по-настоящему он желал вовсе не революцию, а всего-навсего вот это – место, где Коконе Кирино могла беззаботно улыбаться.
Здесь его «желание» исполнилось.
В реальности на такое надежды нет. Во-первых, Омине не выжил бы, а во-вторых, Кирино получила слишком тяжелые душевные травмы и не перенесла бы известия о смерти Омине. Их трагическая судьба заставила бы страдать и Усуя.
Реальность слишком экстремальна и слишком жестока.
То, что я вижу, – лучший из возможных исходов, пусть даже это всего лишь сладкий сон.
А, и все же –
– Ты все равно хочешь, чтобы мы смотрели в лицо реальности?!
Шлеп.
Опять. Опять гротескное инородное тело вторгается в счастливый мирок.
– Прекрати… прекрати…
Прекрати уничтожать счастье, которое достижимо только с помощью «шкатулки»!
– Омине же твой друг, верно? Верно? Тогда ты должен понять, что ему нужна эта «шкатулка», даже если она ущербная! Пожалуйста, прекрати… пожалуйста!
И я кричу…
– Кадзуки!
…его имя.
– Ах!
Да, я вспомнила. Вот кто мой враг.
– Хм? Что это?
Когда юная версия Омине заметила инородное тело, оно уже начало разрастаться.
Ком плоти растет; золотая пшеница гниет и теряет блеск, здоровая почва превращается в грязь. Небо над головой покрывается черными и фиолетовыми пятнами, троица оказывается погребена под растущей плотью. Как они ни кричат, все равно красный ком продолжает разрастаться. Вскоре он поглощает их и заполняет собой все.
Этому миру тоже пришел конец.
Мир
И вновь меня вышвыривает в глубину моря.
– …Почему, Кадзуки?.. Почему?..
Прямо передо мной еще одна туманная тень. Это не Кадзуки, но я знаю, что она имеет к нему отношение.
– Прекрати!.. За кого ты себя принимаешь?! Что дает тебе право рушить счастье других?! – сердито кричу я, однако тень повторяет одно и то же:
(больно, больно, больно)
Я прикасаюсь к тени, и она снова рассыпается. Видимо, это означает, что мои слова его не достигли.
– Кадзуки… что, черт побери, ты сделал с моей «шкатулкой»? Что ты делаешь с ней сейчас?..
Я оглядываюсь. Зловещие тени собираются вокруг меня, точно окружая добычу.
Однако все они лишь бессмысленно повторяют одно и то же.
(нет… нет…) (спаси) (убей) (одиноко) (прости прости прости) (кто-нибудь, кто-нибудь, посмотрите на меня) (ууууууууу) (хочу увидеть тебя)
(мария)
(мария)
(мария)
Я стискиваю зубы и стряхиваю с себя эти тени.
Они тут же рассыпаются.
Я погружаюсь все глубже. Конца этому нет.
Сколько я уже здесь нахожусь? Похоже, довольно долго.
Погружаясь, я заглядывала в самые разные полные счастья мирки. Все они были наполнены смехом, и все до единого оказались осквернены гротескными комками плоти.
Сначала я сердилась. Почему Кадзуки делает это? Что такого классного в том, чтобы вставать на моем пути? Но затем гнев начал постепенно сменяться страхом; я заметила кошмарное безумие в тех методах, которые он применял. Я начала тревожиться за самого Кадзуки. Сам-то он в порядке после того, как сделал такое? Может ли он сохранить здравый рассудок?
Увидев, как очередной мир сожран комом плоти, я шепчу:
– Кадзуки… я хочу поговорить с тобой.
О чем ты думаешь? Что ты делаешь? Я хочу знать.
Я думала, что буду погружаться еще глубже, но, похоже, ошибалась: вода перестает быть прозрачной, она стала темной и липкой, как деготь. Все негативные эмоции, рожденные внутри этой «шкатулки», скапливаются здесь; этот осадочный слой беспокойства образует морское дно.
Здесь я обнаруживаю еще один маленький мирок.
Похоже, он и виновен в этих странных происшествиях и в накоплении беспокойства.
Собравшись с духом, я проникаю в этот мирок.
Едва войдя, я ощутила колоссальную разницу между этим миром и остальными. Здешний воздух жалит мою кожу, словно в нем полно песка, а небо окрашено в кроваво-красный цвет. Земля с самого начала усеяна множеством комков плоти, но они все не растут и не шевелятся.
Естественно, я здесь всего лишь зритель. Однако вдруг что-то приближается ко мне, парящей в небе. Это искажение пространства, «осадок», едва напоминающий человеческое существо.