Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7
Шрифт:
Что же тогда делать?
(Найди ее.)
Я распахиваю глаза, услышав голос. Ко мне обращается «осадок».
(Найди нулевую Марию, которая плачет.)
– …Кто или что такое эта «нулевая Мария»? Я смогу быть с Кадзуки, если найду ее?
Однако «осадок» больше не отвечает. Я даже не могу сказать с уверенностью, что его слова имеют отношение к моей проблеме. Тем не менее я решила довериться этим словам.
Ведь это слова Кадзуки.
Я возвращаюсь в утратившее
Почему я до сих пор не обращала на него внимания? Потому что он тонул в смехе? Потому что я не хотела слушать? Так или иначе, я слышу голос, которого не замечала раньше.
По морю разносится плач девочки.
Мне совершенно не хочется этого признавать, но ее голос похож на мой.
Он исходит из самой глубокой части моря, покрытой черным слоем беспокойства. Не знаю, что будет, если я нырну в эту черноту – возможно, я застряну там, как в ловушке, и утону, – но я ныряю без всяких колебаний.
Чернота затвердевает вокруг меня, как вязкий бетон, густая чернота расстилается передо мной. Чернота. Чернота. Я не могу дышать, мне мерзко, мне больно, мне страшно, но я не останавливаюсь. Наощупь я плыву сквозь черноту в ту сторону, откуда доносится плач.
– Уу, ууу!..
Сейчас чернота меня проглотит.
Едва я успеваю так подумать, черная вуаль исчезает, и я прибываю в заброшенное место.
– Это место…
Ах… оно мне знакомо. Ни за что в жизни я его не забуду.
Едко-соленый запах моря. Дорога вдоль берега, неухоженная – потрескавшийся бетон, ржаво-красное ограждение; а за обрывом – захватывающий вид на океан. По другую сторону дороги высится заросший кустами и несколькими чахлыми деревцами холм.
Эта заброшенная дорога отняла у меня всех родных.
Однако это место – не реальность. И не то, что отложилось у меня в памяти. Потому что, когда я была здесь взаправду, непоправимое уже произошло. И кран успел поднять две рухнувшие с обрыва машины.
А значит, машины, которые, проломив ограждение, падают у меня на глазах, не настоящие. Это просто виртуальный образ.
Впрочем, воспроизведение того происшествия выглядит идеальным и до тоски реалистичным. Иллюзия кажется более реальной, чем сама реальность.
Смерть людей, которую я наблюдаю, тоже жутко реалистична.
Даже если я потянусь к ним в надежде спасти, не смогу даже прикоснуться – я ведь всего лишь зритель. Я могу только смотреть, как машина моих родителей пролетает мимо меня вниз. Я не могу изменить прошлое.
Мой отец и второй водитель погибли сразу. Мама умерла, не приходя в сознание. Сестра была в сознании, но умерла от потери крови по дороге в больницу. Таковы непоправимые факты.
Этот кошмар преследовал меня до самой потери памяти – нет, даже после. Однако сейчас на месте происшествия
Это я из среднешкольного времени. «Я» горько плачет возле дыры в ограждении, пробитой столкнувшимися машинами.
– Почему?.. – выдавливает «я», глядя вниз с обрыва. – Почему ты это сделала, сестричка?
«Я» смотрит на окровавленную сестру – Аю Отонаси, – чья нижняя часть тела раздавлена в аварии.
Ая Отонаси пытается взобраться по обрыву. Она умирает, но все равно улыбается; у нее по-прежнему та чарующая улыбка.
– Ты ведь знаешь, почему, Мария, не так ли? Я хотела отомстить семье за то, что они создали внутри меня пустоту!
– Ты мне не это говорила, сестричка! – восклицает «я». – Разве ты не собиралась заполнить эту пустоту, сделав всех людей счастливыми?
– Это была моя цель, да, но не единственная. Месть была не менее важна. Свою цель сделать всех счастливыми я решила оставить тебе, Мария.
– Ты не можешь так сделать!..
– Могу. Как только я лишусь жизни, ты перестанешь быть Марией Отонаси…
Она улыбнулась.
– Ты станешь Аей Отонаси.
Верно, она сделала такое предсказание.
«Сейчас я предскажу твое будущее».
«Ты станешь мной – нет, тебе придется стать мной».
«Я имею в виду, что тебе придется делать других людей счастливыми».
«Мария, когда мне будет четырнадцать, я тебя покину».
«Мария Отонаси станет Аей Отонаси».
Все пошло так, как она планировала. Ей подчинялся весь мир. Ая Отонаси манипулировала людьми и управляла временем. Она была больше чем просто человеком.
Не было ничего, что она не смогла бы сделать.
– Я не умру, даже если умрет мое тело, Мария. Я завладею тобой и буду жить через тебя. Когда я тобой завладею, для тебя места уже не останется. Ты станешь существом, единственная цель которого – исполнить мое «желание». А если ты отбросишь мое «желание», то превратишься в пустую, бездушную оболочку.
Она права.
Я не Мария Отонаси. Я Ая.
Кадзуки показал мне сладкий сон, но я уже не могу снова стать Марией.
Конечно, я уничтожу «Ущербное блаженство» и выпущу его. Это я решила твердо.
Но большего я сделать не смогу. Я не смогу быть рядом с –
(Мария, п_е_р_е_д___т_о_б_о_й___н_е___А_я___О_т_о_н_а_с_и.)
Мои глаза распахиваются от изумления.
Я смотрю на то, что осталось от Кадзуки, на этот «осадок» возле меня.
(Прекрати изобретать удобную ложь об Ае Отонаси. Прекрати сбегать от реальности.)