Пустоши Альтерры, книга 1
Шрифт:
— Господи… — только и смог выдавить Илья.
Кто-то рядом с ним выругался, он едва заметил. В голове пульсировала одна-единственная мысль: это могли быть они. Любая из машин в колонне могла разделить ту же участь. Это мог быть он.
Постепенно скорость каравана начала снижаться. Рёв двигателей сменился на тяжёлое урчание, а адреналин в крови уступал место усталости. В эфире раздался голос Жилина:
— Отбой форсажа. Удерживаем дистанцию. Не терять фокус.
Илья медленно разжал пальцы, отпуская поручень, в который вцепился до боли. Руки ныли, мышцы превратились в свинец. Он с трудом
Обернувшись, он увидел своих товарищей в тесном, напичканном оружием и боеприпасами отсеке. Мрак сидел с хмурым видом, безмолвно проверяя автомат, словно это было единственным утешением. Грач, откинувшись на стену, тяжело дышал. Он забился в угол отсека, взгляд был направлен в одну точку на стене. Руки, казалось, дрожали сами по себе, несмотря на усилия, которые он явно прилагал, чтобы их успокоить. В позе читалась не столько усталость, сколько тяжесть внутренней борьбы.
Никто не говорил ни слова.
Илья медленно опустился на жёсткое сиденье. Он не смотрел ни на одного из них, избегая взглядов. Казалось, в воздухе не хватало кислорода, несмотря на то, что бой уже стих. Фантомный запах горелого металла и плоти не покидал его, разъедая остатки хрупкого спокойствия.
Тишину нарушил Грач. Его голос был хриплым, грубым, словно каждый звук с трудом пробивался наружу.
— Всё из-за этой чёртовой дороги. Чёртов асфальт... — Он замер, подняв взгляд, полный скрытой боли. — Ещё пару километров, и могли быть мы.
Мрак молчал, крепче сжав губы. Лицо потемнело, но он не нашёл слов для возражения. Грач отвернулся, пробормотав себе под нос:
— Иногда думаю, что легче было бы остаться там, чем снова сидеть в этой проклятой коробке.
Мрак глубоко вдохнул и, скрестив руки на груди, тяжело выдохнул:
— Жизнь — чертовски херовый обмен. — Его голос был тихим, твёрдым. — Кому-то выпадет выигрыш, кому-то — проигрыш. Им досталась яма. Нам — путь вперёд. Так всегда было.
Снова наступила тишина, которую нарушал лишь мерный гул моторов. Мрак закрыл глаза, но не от усталости. Он старался прогнать образы, которые всё равно просачивались в сознание. Грач, отвернувшись, сидел с кривой ухмылкой, за которой скрывалась горечь, разъедающая изнутри.
— А что это было? — робко спросил Илья.
— Скорее всего это был рой. Мифическая напасть. Я только слышал о нём, а сегодня и познакомился. — Мрак прервался. — Купи сегодня лотерейный билет, парень. Увидеть рой на первом рейде и выжить — это большая удача.
— И часто … так? — не унимался Илья.
— Малой, отвали. Парней потеряли, лучше о них подумай — не выдержал Грач.
Илья отвернулся к иллюминатору, через который мелькали редкие огоньки на горизонте. Он чувствовал себя оторванным от реальности, словно его мысли запутались в клубке неразрешимых вопросов.
Вдали появился слабый свет. Рассвет начинал разгонять ночь, краски были тусклыми, словно сама природа боялась тревожить выживших.
Илья продолжал смотреть в стекло. Его взгляд блуждал, уже не фиксируясь ни на чём конкретном. В голове метались воспоминания о погибших и мысли о том, что ждёт впереди. Караван казался тонкой линией жизни, натянутой на лезвие фокусника.
Мрак, заметив усиливающийся
Грач вдруг фыркнул, прерывая тишину:
— Красиво, да? — Взгляд был задумчивым. — Всегда думал, что рассвет — это что-то хорошее. Как будто мир хочет сказать: «Я ещё жив». А теперь мне кажется, он смеётся над нами: «Вы всё ещё здесь? Как вам удалось?»
— Перестань, — буркнул Мрак. Голос был твёрдым. — Это просто рассвет. Надежда не от солнца. Она от того, что мы снова выбрались. В следующий раз тоже выберемся.
Рассвет становился всё ярче, и караван достиг форпоста. В сером утреннем свете возвышались стены, закованные в ржавое железо и потрескавшийся бетон. Сирены хрипло зазвучали, мигнули сигнальные огни. Тяжёлые бронированные двери раздвинулись, впуская караван в безопасный периметр.
Мрак первым выбрался из машины, закинув автомат за плечо. Лицо оставалось неподвижным. Ему не хотелось видеть взгляды благодарности или слышать приветствия — всё это давно потеряло смысл.
Илья выбрался последним, кивнув бойцам на входе. Воздух был чуть свежее, чем в дороге, но он не принёс ни облегчения, ни утешения. Рассвет заливал площадку своим холодным светом, однако в нём не было тепла, а покоя он так и не принёс.
Глава 2, прошлое
Илья медленно прошёл по узкому коридору, выложенному потрескавшимися серыми плитками. Свет мерцал тусклыми всполохами, исходил от одинокого потолочного светильника, который держался на честном слове. Звуки его шагов отдавались глухим эхом, словно это место не было приспособлено для человеческого присутствия. Обдавал холодный воздух, пахнущий пылью и чем-то металлическим, неприятно цепляющим за нос.
Когда Илья наконец добрался до массивной двери, на которой некогда была надпись, стёртая временем, он замер на секунду, тяжело выдохнул и толкнул её. Дверь со скрипом подалась внутрь, открывая вид на просторное, жутко обветшалое помещение.
Казарма встретила его тягучим запахом затхлости и пота. Потолок здесь был низким, стены покрыты следами ржавчины и грубо сбитой штукатурки. Ряд кроватей тянулся вдоль одной стены, матрасы на них были вдавлены и покрыты выцветшими серыми одеялами. У изголовий каждой кровати возвышались странные металлические штыри, похожие на нечто среднее между антеннами и штыками. Они казались совершенно неуместными, их поверхность была потускневшей, с пятнами ржавчины.
Илья осторожно оглядел помещение. В углу несколько бойцов негромко разговаривали, их лица плохо различались в полутьме. Один из них, высокий и худощавый, бросил взгляд на новичка и коротко кивнул. Другие даже не обратили внимания, слишком увлечённые своими делами. Ещё трое играли в карты за деревянным столом, который стоял под искривлённой трубой отопления. Карты были потрёпанными, сами бойцы казались такими же измученными, как обстановка вокруг.