Пустоши Альтерры. Книга 2
Шрифт:
Вектор, заметив усталость напарника, без слов понял намёк.
— Ладно, я с ним сам — бросил он и шагнул к Малцу.
Парень в этот момент ещё раз обошёл броневик, заглядывая под днище, только когда заметил, как Вектор идёт к нему, оторвался от работы.
— Ну, шо? — спросил он с надеждой.
Вектор сунул руки в карманы, слегка покачал головой, будто обдумывал слова, затем выдал:
— С трудом договорился оставить тебя тут на стажировку.
Малц на секунду застыл, переваривая услышанное, затем лицо расплылось в широкой
— Честно?
— Честно — подтвердил Вектор. — Но есть условия.
Малц мгновенно кивнул.
— Да, да, какие надо!
Вектор прищурился, давая понять, что это не просто формальность.
— Ротор, старший тут — он кивнул в сторону механика, который снова о чём-то переговаривался с Мраком, — вспыльчивый, права особо не качай. Делай, что говорят, не спорь.
— Я не будоть — быстро пообещал Малц.
— И ещё — Вектор чуть пригнулся, понизив голос. — О прошлом не говори. Ты тут просто механик. Работал, чинил, вот сейчас тоже чинишь. Всё просто.
— Я понял.
— Взамен, когда мы будем тут — Вектор сделал короткую паузу, давая парню время осознать сказанное — нашу машину смотреть вне очереди.
— Легко! — Малц даже выпрямился.
— Вот и отлично — Вектор хлопнул его по плечу. — Добро пожаловать в новый этап жизни.
Малц не пытался скрыть радость, знал, ему повезло. Сдав парня в руки Ротора, напарники наконец уточнили сроки ремонта.
— Два-три часа, да? — усмехнулся Вектор, явно не веря в такую скорость.
Ротор только фыркнул, уже склоняясь над броневиком, оценивая объём работ.
— Если бы — буркнул он, поднимая капот. — Ваш парень малость загнул. Тут не багги и не тележка, подвеска серьёзная, всё в броне, ко многому не подлезешь. Придётся разбирать половину передка, а может, и зад затронем, если что-то всплывёт. Делать будем до утра, без вариантов.
Мрак лишь кивнул, принимая это как должное.
— Значит, остаёмся на ночь.
Ротор ничего не ответил, уже раздавая распоряжения своим механикам. А Мрак тем временем повернулся к Вектору, прикидывая, как распорядиться временем.
— Надо будет комнату в мотеле снять, а вот на вечер и ночь… — он чуть сощурился, оценивающе глядя на напарника, — сам себя развлекай.
Вектор усмехнулся, сунул руки в карманы и чуть наклонил голову.
— Не сомневайся, найду чем заняться.
— Я к Поршу пойду. Выпить надо, да и про паренька рассказать, а то обидится.
— Берёшь с собой? — Вектор спросил скорее из интереса, чем в надежде получить положительный ответ.
Мрак хмыкнул, покачал головой.
— Не по размеру шапка.
— В смысле?
— В смысле, это для своих. В кабаке тут одни, в закрытых комнатах — другие, если тебя затащить, Порша только подставлю.
Вектор пожал плечами, совершенно не расстроившись.
— Да и ладно. Прохват хороший вышел, можно и пару жетонов в баре оставить.
Мрак одобрительно кивнул, проверяя, всё ли у него с собой.
— Вот и славно.
На этом
Мрак направился к административным зданиям, где его, возможно, уже ждал Порш, предвкушая спокойный вечер с надёжным собутыльником.
А Вектор, задержавшись возле броневика, ещё раз оглядел оживлённый двор форта, вдыхая смесь гари и лёгкой пыли, поднятой колесами караванов.
— Поищу пока груз на обратную дорогу — пробормотал Вектор.
Солнце уже клонилось к закату, а Илье наконец выпал шанс доказать Мраку, что работать на себя выгодно.
Глава 10, следователь
Месяц осел в пыли и грифельной крошке.
Сухой воздух резал горло, пропитывая лёгкие запахом бумаги и старого пластика. Первая неделя ушла на глухие, яростные проклятия. Вторая — на ломку: пальцы тянулись к прошлому, но оно захлопнулось, оставив его наедине с цифрами. На третьей он сжал зубы и разобрал систему.
За плечами остались горы бумажного мусора, километры плёнки, перечёркнутые диагоналями строчки. Мир сузился до коридоров, гудящих ламп, стола, заваленного графиками. Их линии рассекали хаос, словно скальпель разрезал больное тело.
Дни стали ритуалом. Рассортировать отчёты, вытащить суть, отбросить шелуху. Бумага шуршала, грифель скрипел, в плёнках бормотали застывшие во времени голоса. Раньше они сливались в хаотичный шум. Теперь проявлялись закономерности: паузы перед словами, одинаковые оговорки, повторяющиеся интонации. Под хаосом скрывалась система. Нужно было научиться её видеть.
Жилин заполнял новые сводки. Учился писать заново — не так, как в рейдах, где важнее была скорость. Буквы ложились на бумагу медленно, без спешки, без размытой формулировки.
Сначала строки выглядели рваными — в них жила усталость, раздражение. Глаза разбегались, пальцы двигались быстрее, чем следовало. С каждой страницей почерк выправлялся, находил ритм. Линии становились ровнее, буквы — чётче. Они пробивались сквозь хаос, как караван, упрямо идущий через песчаную бурю.
Марцин появлялся редко, всегда вовремя. Брал отчёт, вчитывался, задавал точные вопросы. В его взгляде скользило что-то похожее на одобрение, сказать наверняка было трудно. Иногда тишина затягивалась настолько, что казалось — ещё чуть-чуть, и мысли начнут звучать вслух.
Они сидели напротив друг друга, изучая графики, выстраивая связи, обменивались короткими репликами. Иногда обсуждали детали: как движется пыль в разные сезоны, почему в одних районах помехи появляются чаще, чем в других. Что сильнее давит на караванщиков — слухи или тёмные силуэты на горизонте.
— Если Рой предвещает не бурю и не пыль, значит, нечто другое, — однажды сказал Жилин, раскладывая карты. — И это «другое» ведёт себя слишком закономерно.
— Нам нужно больше фактов, меньше догадок, — отозвался Марцин, пробегая взглядом по столбцам цифр. — Караванщики фиксируют ощущения, не анализируют.