Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
— Однако формально он все еще остается Гористарским феодалом, не так ли? — усмехнулся Эдвард. — Если бы такое произошло сразу после смерти Михаэля, конечно, феод бы выступил против, однако сейчас, если они вообще хотят выжить и сохранить Гористар, то обязаны согласится. Над всеми нависла угроза Саальта, и феод должен забыть о внутренних противоречиях хотя бы на время, пока не стабилизируется внешняя ситуация. Скажите, что собрание будет происходить на нейтральной территории, в одном из городов, которые формально еще остаются гористарскими…
— То есть, на территории нашего противника? — изумился Де Семпри, но Эдвард
— Еще раз посмеете меня прервать, сир, я прикажу вас четвертовать, — сухо пообещал тристанский барон, от чего вассал сразу побледнел, нисколько не сомневаясь в способностях сюзерена. Убедившись, что до его собеседника дошел посыл, барон продолжил: — Да, на территории, где они смогут почувствовать себя в безопасности. Они смогут лично встретиться с последним отпрыском этого рода и его матерью, выступающей ныне в роли регента. Что такое? Вас опять что-то не устраивает? — вздохнул Эдвард, увидев, как вытянулось лицо Де Семпри.
— Женщину не признают в качестве регента, — ответил бывший гористарский вассал, — это недопустимо…
— Она последний взрослый и дееспособный человек, имеющий отношение к Гористарскому роду, который может вступить в подобные права, — напомнил Эдвард. — Всех остальных я уже уничтожил. Поэтому леди Миривилль вполне может выполнять обязанности регента при поддержке вассалов, из которых будет избран регентский совет поддержки…
— Вы просто возвращаете власть гористарскому роду! — выдохнул Де Семпри. — Сейчас, когда феод слабее всего, и есть превосходная возможность его захватить!
— И нет возможности держать там оккупационную армию, — напомнил Эдвард, простив Де Семпри такой эмоциональный всплеск, — Гористарский феод сейчас нужен королевству не кучкой озлобленных друг на друга вассалов, а под единым правлением. Если кто-то из вассалов не явится, то будет объявлен предателем феода и короны, лишен всех титулов и званий и казнен по законам военного времени. Соответствующее распоряжение будет подписано королем Рейнсвальда сразу после его коронации.
— Но… — снова начал было Де Семпри, однако Эдвард только отмахнулся.
— Действуйте, как я сказал, — велел он. — Они сами понимают, что других шансов все равно не остается. Поодиночке их передавят как котят, а так у них появится сюзерен и централизованная власть.
— Как вам будет угодно, — его собеседник согласился и поклонился, — Леди Миривилль тоже прибудет на Мыс Харкии?
— Нет, она прибудет вместе со мной прямо к месту собрания, — отрицательно покачал головой Эдвард, и, пару секунд спустя, добавил: — Пора ей снова увидеться с сыном.
========== Глава 12. Воля и право ==========
Глава 12. Воля и право
Скрой то, что говоришь сам… Узнай то, что говорят другие… И станешь истинным князем.
Никколо Макиавелли
— Доложить ситуацию, — приказал Стивки, наблюдавший за происходящим на линии соприкосновения войск, стоя на крыше одного из уцелевших небоскребов. Теперь даже в черте города можно было находиться только в закрытом защитном снаряжении, поскольку купол уже был разрушен в нескольких местах орбитальными ударами. Оборона проваливалась под огнем флота противника, завоевавшего господство в воздухе, целыми участками, но Стивки упорно приказывал продолжать держаться за свои позиции и втягивать противника в ближний бой, чтобы избегать новых бомбардировок.
Городской центр был сметен орбитальным огнем, уцелела только подземная военная и гражданская инфраструктура; спрятанная глубоко в толще горных пород, она приняла склады, больницы и эвакуационные лагеря гражданских. Несмотря на столь критическое положение Кастерфакт не сдавался, пока держался последний рубеж еще действующей системы воздушной обороны вокруг Розмийского замка. Но, оказавшись на краю линии обороны, его укрепления могли в любой момент пасть под натиском непрерывных атак саальтских сил, постоянно наращивающих темп наступления. Силы защитников были на исходе, а у Стивки не осталось резервов, чтобы помочь им выдержать противостояние.
— Войска на восточном участке вынуждены оставить позиции, — сообщил связист, поднявшийся из центра контроля. — Противник ввел в бой массированные бронетанковые силы. Командование докладывает, что у них нет необходимого количества техники и противотанковой артиллерии, чтобы удерживать этот участок и дальше. Они отводят силы назад, сохраняя линию фронта…
— А как же резервы, которые мы туда перебросили четыре часа назад? — поинтересовался Стивки, принимая инфопланшет со сводками. — Там достаточно танков, чтобы удерживать эту линию еще по меньшей мере сутки…
— Колонны были обнаружены на подступах и атакованы с воздуха, — сказал связист, — уцелело меньше десяти процентов техники, которые вошли в состав обороняющихся войск. Больше резервов на этот участок не перебрасывали.
— Будь они прокляты, — выдохнул Стивки, едва справившись с эмоциями. — Я же приказал разделить колонны на небольшие группы… Ладно, пусть отходят на рубеж, который удерживает двенадцатая гвардейская дивизия. Они еще хотя бы держатся?
— По данным, поступившим два часа назад — численный состав дивизии составлял восемьдесят два процента, боеготовность и обеспеченность снаряжением и техникой — семьдесят восемь процентов. Докладывают, что готовы держаться столько, сколько необходимо, — уточнил связист, сверившись уже со своим планшетом и тяжело вздохнув, — конечно, эти данные могли уже устареть…
— Я уверен, что они уже устарели, — зло процедил Стивки сквозь зубы. — Мы тут собственной кровью умываемся, а результатов никаких … Видимо, обещанного подкрепления можно не ждать… Можешь быть свободен, — он отпустил связиста и еще раз посмотрел в визор дальнего действия на передовую, начинавшуюся сразу за пробитыми в нескольких местах внешними крепостными стенами. После того, как пришлось отвести остатки охранного флота на защиту последнего коридора связывающего войска с «большой землей», оборона города превратилась в координатную сетку с точками целей для саальтских эскадр, методично уничтожавших все опорные точки защитников. И теперь там, внизу, развернулся ожесточенный танковый бой, все чаще прерывающийся точечными орбитальными ударами саальтского флота. Оборона рушилась буквально на глазах, но Стивки не отдавал приказ об отступлении. Сначала надо было организовать отвод тыловых частей, чтобы не допустить паники и давки. Для этого пришлось бы пожертвовать еще большим количеством людей, но факт гибели розмийских солдат его нисколько не беспокоил.