Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
Остановить рвущиеся вперед эскадры саальтских кораблей полуразрушенные построения уже не могли, сам «Орфей» оказался под огнем, вынужденный вступить в бой. Потеряв часть своей группы сопровождения, огромный линкор теперь крушил крейсеры противника залпами бортовых батарей, находясь на самом острие атаки. Пытаясь до последнего удерживать строй, капитан флагмана даже не сразу понял, что бой кипит уже вокруг корабля, а большая часть охранной эскадры уничтожена.
Флагман был одной из лучших боевых единиц, способный выстоять и против многократно превосходящих сил противника. Офицеры на капитанском мостике отлично знали, что необходимо делать, и уверенно руководили кораблем, отбивая одну за другой вражеские атаки, оставляя в окружающем пространстве лишь груды
— Такой корабль действительно заслуживает право стать флагманом всего королевства, — заметил Аллирд, стоя на капитанском мостике и глядя, как рейнсвальдский флот все еще пытается сопротивляться. Потери в этом сражении уже были больше запланированных, но сейчас его подобные вещи мало беспокоили. Оно должно стать решающим в этой войне, и проигравший никогда уже не сможет оправиться от понесенного поражения. — Один из лучших, что я видел…
— И все же он уступает нашему кораблю, — заметил стоявший рядом флотский адмирал, задумчиво поглаживая свою жиденькую белую бородку. — Флагман нашего флота строился намеренно для вторжения на Рейнсвальд, учитывая слабые и сильные стороны корабелов этого королевства. С «Орфеем» мы уже сталкивались в своей истории, с него король Рейнсвальда руководил штурмом нашей столицы…
— Как все меняется, — покачал головой Аллирд, — теперь столь могучий корабль пытается удержать позиции в сражении, которое уже проиграл. Наверняка новый король Рейнсвальда сейчас так же находится на борту, оттуда он может наблюдать за всеми своими армиями…
— Ваше Величество, если мы атакуем сейчас, то имеем серьезные шансы на успех, — заметил капитан, поклонившись, — флагман противника лишился большей части своего прикрытия, и мы имеем превосходство на этом участке в количестве кораблей и орудийной мощи.
— Я не собираюсь уничтожать «Орфей», — отрицательно покачал головой саальтский король. — Приготовьтесь к абордажу. Всем остальным кораблям прикрытия приказать сбивать любой рейнсвальдский корабль, который попытается нам помешать. И заодно предупредите абордажные команды, что я сам присоединюсь к схватке, — добавил Аллирд перед тем, как захлопнул забрало шлема. Точная копия его лица, отлитая в металле, не выражала никаких эмоций, и даже голос, теперь доносившийся из внешних динамиков, стал глуше: — Я собираюсь лично забрать жизнь этого короля Рейнсвальда. Это будет достаточной местью за смерть Редрика.
Капитан не стал ничего отвечать, только согласно кивнул головой, прежде чем отвернуться к операторам с новыми приказами, а сам саальтский король сложил руки на груди, наблюдая за тем, как его флагман выдвигается на передовую схватки, расчищая себе путь залпами орудий главного калибра. Это был единственный достойный противник во всем саальтском флоте, который мог противостоять «Орфею» на равных.
Два флагмана сошлись в схватке среди обломков собственных флотов, обрушивая друг на друга залпы, способные уничтожить любой другой корабль, но дефлекторные щиты лишь гудели и выли от напряжения, принимая в себя огромные массы разрушительной энергии. Более тяжелый и массивный флагман Аллирда шел напролом, стараясь подойти как можно ближе, пока «Орфей» Дэлая, пользуясь превосходством в маневренности, старался зайти противнику в корму, рассчитывая уничтожить его двигатели. Между ними в бешеном смертельном танце кружились уцелевшие эскадрильи истребителей, пытавшиеся прикрыть выпущенные бомбардировщики. Прорываясь сквозь зенитный огонь, нагруженные бомбами подвижные машины старались добраться до вражеских генераторов щитов или уязвимых орудийных стволов, но взрывались один за другим под перекрестным
Аллирд рвался в абордажный бой, не собираясь взрывать «Орфей» сразу, а рейнсвальдский флагман уже давно находился в бою. Его щиты постепенно слабели, пропуская все больше и больше вражеских зарядов. Многометровая броня плавилась и горела, чернея и теряя прежний лоск. Одно за другим замолкали орудия бортовых батарей, и только хорошо укрепленные башни главного калибра продолжали вести огонь. Их разрушительная мощь пробивала даже развернутые дефлекторы саальтского флагмана, покрывая его корпус пробоинами и подпалинами от вспыхивающих пожаров.
До тех пор, пока запущенная торпеда все-таки не зацепила раскаленные дюзы «Орфея». Быть может, она прошла мимо, но многометровые языки белого пламени, вырывавшиеся оттуда, моментально превратили торпеду с антиматериальным зарядом в пылающую свечу. Всего секунда, и последовавший взрыв расплавил и закупорил часть дюз рейнсвальдского флагмана. Не находящая больше выхода энергия скапливалась некоторое время, повышая давление, и следом раздался еще один, гораздо более мощный взрыв, разворотивший часть корабельной кормы. Пробоина глубиной до трех десятков палуб вывернула нутро корабля, повредив систему аварийного закрытия переборок, а мгновенный перепад давления выдувал в открытое пространство людей, ремонтную технику и обломки размером с тяжелый танк.
Лишенный маневренности рейнсвальдский флагман не смог уйти от новой атаки. Продолжая вести огонь прямой наводкой, королевский корабль Аллирда пошел на таран, уже не сворачивая с курса. Последний раз орудия «Орфея» успели повернуться и дать залп практически в упор, снося палубные надстройки и распахивая в корабельной броне многометровые рытвины, прежде чем украшенный адамантиевой головой дракона нос саальтского флагмана врезался в его правый борт, сминая переборки и межпалубные перекрытия как тонкую бумагу. Вспышки многочисленных мелких взрывов и разлетавшиеся во все стороны обломки сопровождали этот удар, пока нос коробля, гася инерцию, как таран погружался все глубже и глубже во флагман королевского флота.
— Вперед! — приказал Аллирд, как только корабли окончательно остановились. От силы удара все находившиеся на капитанском мостике едва смогли удержаться на ногах, когда флагман со скрежетом содрогнулся и замер. — Живых не оставлять!
Абордаж, даже подготовленный, всегда был кровавым и тяжелым боем, когда в тесных корабельных переходах сходились две атакующие друг друга волны, и все решалось только упорством и мастерством солдат, но в этом случае меркли даже все остальные схватки. Абордажные команды Саальта встречали элитные части королевской гвардии, лучшие из лучших, готовые пожертвовать своей жизнью без всякого раздумья во имя короля и престола. Закрепившись на позициях внутри полуразрушенных секций «Орфея», ближайших к десантным люкам вражеского корабля, они сами атаковали противника, ударив настолько яростно, что уничтожили передовой абордажный отряд, в коротких рукопашных схватках вырезав его до последнего человека, следом перенеся бой на борт саальтского флагмана. Каждый шаг в ту или другую сторону давался ценой человеческих жизней, исчезавших среди шума и грохота столкновения тяжело вооруженных солдат, буквально проламывавшихся вперед по телам врагов и товарищей, сквозь кровь и безумие рукопашного боя.
Аллирд не торопился вступать в схватку лично, с отрядом телохранителей находясь во второй линии и контролируя ход боя. То, что рейнсвальдская гвардия сейчас наступала, тесня его собственных людей, короля не волновало. В случае необходимости он мог запросить поддержку с других кораблей, да и его собственные гвардейские части все еще находились в резерве, ожидая момента, когда можно будет вступить в бой и поддержать абордажные команды, постепенно сдающие позиции.
— Среди солдат противника замечен рейнсвальдский король, — доложил один из его офицеров подошедший с сообщением, — он возглавляет один из отрядов, пробившихся на борт нашего корабля. Возможно, они направляются к капитанскому мостику…