Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
— Квенти! Возвращайте свои корабли, немедленно! — бросил Дэлай, моментально изменившись в лице. Отключив этот канал связи, он пальцем указал на связиста. — Переведите канал с герцогом на голограммный проектор! Быстро!
Изображение моргнуло, но потом снова появилось, показав лаэронского герцога. Старый рейнсвальдский дворянин с обветренным и покрытым морщинами вытянутым лицом с острым подбородком выглядел усталым, но в глазах, смотревших из-под выступающих кустистых бровей, не было смятение или страха, а только спокойная решимость.
— Герцог! — Дэлай поднялся, вцепившись в край стола руками так крепко, что тот едва не треснул под металлическими пальцами королевской брони, — Докладывайте, что у вас происходит.
— Ваше Величество, — усталым голосом приветствовал его герцог Лаэрон, —
— Лаэрон, отводите все корабли, какие можете, — приказал Дэлай, — перегруппируйтесь и попытайтесь прикрыть центр. Мне нужно время, чтобы перестроиться…
— Ваше Величество, я не в состоянии выполнить ваш приказ, — отрицательно покачал головой герцог, опустив взгляд, — под моим контролем сейчас меньше пятнадцати процентов кораблей от изначального количества. Я уже передал командные полномочия одному из старших офицеров. У крейсера, на котором я сейчас нахожусь, повреждены двигатели, и мы вынуждены лечь в дрейф. Как только на борт высадится вражеский десант, реактор будет взорван…
— Никаких шансов выбраться не осталось? — Дэлай почувствовал твердую уверенность в словах герцога, но все равно не мог не задать этот вопрос, надеясь спасти представителя столь древнего рода. — Спасательные капсулы?
— Большая их часть была уничтожена после того, как вражеский залп разворотил наш левый борт, — снова покачал головой герцог, отказываясь и от такой возможности, — и даже если бы они оставались, я не покину свой корабль, не оставлю своих подчиненных. Не оправдать ваше доверие — позор для имени герцога Лаэрона, но, Ваше Величество, позвольте сказать — для меня было честью присутствовать на вашей коронации, я горжусь тем, что был вашим подданным. Видят Небеса, в этом бою мы сделали все, что могли, но потерпели поражение. И теперь, когда нам суждено погибнуть, мы заберем с собой как можно больше врагов…
— Для меня было честью знать вас, герцог, — кивнул Дэлай, понимая, что решения уже не изменить, — вы сделали все от вас зависящее, вам нечего стыдиться. Я передам вашему сыну, что его отец погиб как настоящий дворянин Рейнсвальда, верный короне.
— О большем я не осмелился бы даже просить, — поклонился герцог и, прежде, чем отключится, добавил: — Прощайте, Ваше Величество.
Разгром правого фланга основной армии под командованием самого короля стал поворотным моментом в этом сражении. Отдельные группы кораблей, старавшиеся прорваться из окружения и выйти из боя, уничтожались перекрестным огнем, другие, рассеянные и уже не способные вновь собраться, отчаянно отбивались от атак вражеских корветов и перехватчиков, отогнанные к дальним рубежам и уже никак не способные повлиять на ход продолжавшегося сражения.
Многие, особенно крупные корабли, поврежденные в ходе длительных артиллерийских дуэлей, становились жертвами абордажей. Лишенные возможности маневрировать и с разбитыми зенитными батареями, они превращались в дрейфующие мишени, к которым один за другим пристыковывались абордажные капсулы. Уцелевшие члены экипажей сопротивлялись, стремясь уничтожить как можно больше вражеских солдат, но гибли в неравном бою с опытными штурмовиками абордажных команд.
Торжествующие силы второго и третьего эшелонов Второй Резервной армии соединились на этом участке в единый фронт, круша остатки фланга королевских войск Рейнсвальда и окончательно сминая войска тристанского барона на этом направлении. Попавший под удар центр не был готов к отражению атак одновременно с двух сторон, но все же принял бой. Подразделения крейсеров и фрегатов, теряя корабли один за другим, старались прикрыть
Сверхкрупные орудия главного калибра «Орфея», разрывая воздух гулом заряженных направляющих рельс, выпускали снаряд за снарядом на пределе своей скорострельности. Каждое попадание подобной болванки, выпущенной на максимальной скорости, при которой сама масса уже начинала переходить в энергию, несло страшные разрушения в ряды саальтских кораблей, но все же не могло их остановить. На каждый залп силы наступающих флотов отвечали двумя своими, и все больше пылающих изуродованных остовов с гербами Рейнсвальдского королевства наполняли воздушное пространство над полем боя.
В сражении, развернувшемся на поверхности, ситуация складывалась также не лучшим образом. Потерявшие воздушное прикрытие наземные силы подвергались постоянным ударам бомбардировщиков и ураганным ракетным ударам с эсминцев, сметающим с земли целые подразделения.
Неся большие потери, и почти истощив все свои резервы, армия Рейнсвальда больше не могла сдерживать удары саальтской армии, но отступать было некуда, с другой стороны их прижимали войска третьего эшелона, добивавшие части тристанского барона, все еще упорно державшиеся за свои оборонительные рубежи. Защитников оставалось слишком мало, чтобы рассчитывать на что-то, кроме героической смерти в бою.
На пепельных пустошах, освещаемых только вспышками ядерных взрывов и пламенем плазменных пожаров, с одинаковой легкостью пожиравших песок, бетон и сталь, рейнсвальдские войска, выполняя полученные приказы, приняли последний бой обреченных. Сжав зубы, откинув сомнения, забыв обо всем человеческом, солдаты теперь просто дрались за собственные жизни, окруженные и разрозненные, порой нередко потерявшие связь с командованием и слабо представлявшие общее положение дел.
***
— Фронт прорван! Они прорвались! Попытки закрыть прорыв ничего не дали, командование полка не отвечает, вероятно, уничтожено. Связи с полевыми офицерами нет, необходимы новые силы, чтобы прикрыть отступление! Запрашивают эвакуацию! — штаб командования постепенно сходил с ума. Операторы не успевали перерабатывать весь поток поступающих сообщений, уже граничивших по характеру с паническими воплями о помощи. Генералы, собравшиеся вокруг голограммных карт, отчаянно пытались спасти хоть какие-то части, но прорыв фронта разрастался прямо на глазах, и вся линия обороны разваливалась на части, когда мобильные группы противника, прорывались в тыл, не оставляя после себя практически ничего.
— Господин барон, отдайте приказ! — среди зарождавшейся паники только Эдвард сохранял каменное спокойствие, наблюдая за происходящим на голограммных картах. Именно на него теперь смотрели штабные генералы, пытавшиеся найти хоть какой-то шанс для спасения армии. — Нам необходимы силы резерва! Их необходимо ввести в бой прямо сейчас, пока еще есть время! Господин барон!
— Рано, — отрицательно покачал головой Эдвард, глядя на участок прорыва. Оборона Некельсейна все-таки не выдержала, и бронетанковые части противника прошлись по ней катком, раздавив остатки сопротивления. Оголенные фланги соседних частей, еще пытавшихся держаться, методично уничтожались рвавшимися в прорыв саальтскими войсками. Танковые клинья, загибаясь, уходили все глубже и глубже в тыл, но основная масса войск продвигалась вперед, к самому Некельсейну, чтобы окончательно разрубить линию фронта пополам и закрепить успех. Им там практически никто не противостоял, только лишь небольшой временный гарнизон, размещенный в восстановленном еще саальтскими войсками вокзале и резервисты в порту, каким-то образом способные некоторое время удержать оборону. И это против гвардейских танковых частей Саальта, закаленных в десятках сражений во многих войнах. Тристанский барон, прекрасно зная об этом, внимательно следил за тем, как на голограммной карте красные стрелки сил противника постепенно ползут к городским рубежам, сметая остатки отступающих войск.