Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
— Господин барон, ситуация в Гористарском графстве накалилась до предела. После того, как часть вассалов присягнула на верность вам, те, что еще остались верны прежнему феодалу, объявили о том, что не будут больше участвовать в переговорах и возьмутся за оружие. В ответ на такое заявление вассалы, поддерживающие отход к розмийскому графу, открыли для его кораблей и союзников воздушное пространство тех территорий, которые еще контролируют. Вскоре можно ожидать прибытия контингента тоскарийских войск… Я поспешил на Мыс Харкии, чтобы доложить об этом, надеясь выйти на связь с вами, но встретил там графа Фларского, которого тоже весьма интересует ситуация на этом участке фронта…
— И который
— Он знает, господин барон, — кивнул Де Семпри. — Господин претендент на престол велел мне следовать за ним, обещав привести меня к моему сюзерену. И он сдержал слово.
— Я не знаю, как было принято у Гористаров, сир Де Семпри, — Эдвард, отложил в сторону инфопланшет и подошел вплотную к своему вассалу, заглянув ему прямо в глаза. — однако при моем дворе принято, чтобы мои вассалы подчинялись только моим приказам и ничьим больше, будь это хоть претендент на престол, хоть сам король.
— Я запомню это, господин. Прошу меня простить, я беспокоился только о том, чтобы предоставить вам необходимую информацию…
— Выход из прыжкового режима! Всем занять места по боевому расписанию! — механический голос раздался в коридорах корабля и вместе с ним завыла боевая тревога, напоминавшая, что флот готовился к бою сразу же после выхода в реальное пространство.
— Сир Де Семпри через десять часов предоставьте мне подробный письменный отчет, — посмотрев на потолок, откуда доносились сигналы тревоги, велел тристанский барон. — Пока можете быть свободны…
Отпустив своего вассала, Тристанский барон еще ненадлго задержался в каюте, быстро просмотрев присланные сообщения, и вышел в коридоры корабля, где все еще раздавались сигналы боевой тревоги.
Пока операторы и техники бегом возвращались на свои места, подключаясь нейроинтерфейсами к системам корабля, Эдвард направился сразу на капитанский мостик, где из всех обзорных экранов действовали только показывающие состояние корабля и готовность всех его боевых и жизнеобеспечивающих систем. Огромный десятикилометровый линкор, гордость флота Рейнсвальда — «Ветер Пустошей», был выбран флагманом союзного флота, выступившего к границам Остезейского Союза, но из всего командного состава на нем был только сам барон Тристанский и несколько его адмиралов. Молодой барон Квенти Карийский сопровождал Эдварда, оставив командование частями своего флота адмиралам Карии.
Тристанский барон стоял рядом с капитаном корабля, когда громада линкора вышла в реальное пространство, окруженная кораблями сопровождения, а следом за ним десятками выныривали в реальность остальные части флота, сразу перестраиваясь в боевой порядок. На обзорных экранах, активировавшихся в точке выхода, появились данные со сканеров дальнего действия. Черно-зеленые линии четко отобразили вражеский флот, выстроенный в боевом порядке. В центре построения висели огромные линкоры, прикрытые подразделениями дредноутов, в основные линии развернулись эскадры фрегатов и крейсеров, чуть позади них — авианосцы, готовые поддержать корабли ударами штурмовиков и бомбардировщиков. В первой линии выстроились корветы и эсминцы, готовые встретить врага торпедными залпами. Полноценный флот Остезейского союза, по численности равный, если даже не превосходящий союзные силы, подошедшие к границам этих феодов.
— Они нас ждали, — прокомментировал капитан линкора, невозмутимо жевавший окурок адреналиновой сигареты. — Ждали и готовились. Ставлю свое годовое жалование, что у них здесь еще припрятано несколько засад. Будем атаковать в лоб, нас сомнут…
— Я вообще не собираюсь их атаковать, —
— Тогда мы окажется на прицеле орудий всего вражеского флота, — все так же невозмутимо сказал капитан, но, столкнувшись взглядами со своим бароном, пожал плечами, — как вам будет угодно, господин барон.
Союзный флот, пришедший подтвердить позиции графа Фларского, остановился за пределами дальности выстрела корабельных орудий защитников, растягивая свои позиции, чтобы выровняться по длине с остезейцами и не допустить окружения. Тяжелые корабли располагались в центре и на флангах, опираясь на мощные боевые станции сопровождения и создавая точки опоры всего флота, и уже между ними распределялись более легкие, но куда более многочисленные крейсеры, фрегаты и эсминцы. Корветы следом выдвигались вперед, расходясь широким рассыпным строем, готовясь контратаковать противника торпедными залпами.
И только «Ветер Пустошей» продолжал движение, попадая в зону поражения дальнобойных орудий остезейских линкоров. На капитанском мостике повисло напряженное молчание, операторы замерли, всматриваясь в показания датчиков и сенсоров, и рулевой напряженно вцепился в рукоять переключения на тормозные двигатели, готовясь сдать назад, как только по кораблю начнут вести огонь. Линкор таких размеров вполне мог выдержать несколько минут массированного обстрела, даже если будут сняты дефлекторные щиты — его броня изначально строилась с расчетом на то, что подобный корабль станет целью номер один для канониров противника, а потому должна обеспечить максимальную выживаемость. Если отреагировать сразу, то «Ветер Пустошей» имеет шанс уйти даже из-под перекрестного огня всего вражеского флота.
— Господин, вы думаете, они будут стрелять? — к ним поднялся Квенти, в полном снаряжении для абордажного боя, нетерпеливо сжимавший и разжимавший ладонь на рукояти своего меча. — Сейчас мы слишком доступная мишень…
— Остезейцы всегда славились своей осторожностью, — заметил Эдвард, — Они не начнут стрелять, пока не будут уверены в нашей враждебности.
— Мы сражаемся с теми, кого они поддерживают, — предположил Квенти. — Кем нас еще можно считать, как не врагами?
— Это политика, — усмехнулся Эдвард, заложив руки за спину и наблюдая, как на обзорных экранах вспыхивает все больше и больше красных точек локаторных сеток, взявших их на прицел. На другой стороне, на расстоянии десятков тысяч километров канониры остезейского флота наводили на флагман тяжелые орудия линкоров и супердредноутов, готовые разорвать их в клочья повторяющимися залпами. Тристанский барон нетерпеливо стучал пальцами по перилам мостика, только этим выдавая свое напряжение. — Мы еще ни разу не сталкивались с остезейскими силами в открытых противостояниях, так что причин для откровенной вражды у нас нет. И потом… Здесь все решает, что более выгодно для обеих сторон, стрельба или хрупкий мир.
— Попробуем довериться вам, господин барон, — кивнул Квенти и нервно сглотнул. — Не хотелось бы умирать прямо сейчас…
— Зафиксирован залп! — сообщил один из операторов, даже подняв руку, привлекая к себе внимание. — Лазерный разряд! Промах! Недолет в двадцать километров!
— Они стреляют?! — Квенти вцепился в перила так, что сработали сервоприводы перчаток и на поручнях остались отпечатки его пальцев, покрытые сеткой мелких трещин. — Они стреляют по нам?!
— Предупредительный выстрел, — покачал головой капитан. — Упредительный залп по нашему курсу. Это требование остановиться, если бы хотели выстрелить по нам, то следовало ожидать бортового залпа, а не одиночного орудийного. Какие будут приказания, барон?