Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
— Спасибо, брат, — Редрик поклонился. — Ты никогда не пожалеешь об этом решении, но уверен, что еще не раз будешь его вспоминать.
Аллирд же не видел в этом ничего особенного, так что порой хотелось просто отдать приказ и разогнать весь этот цирк с Истиной, Видящими и прочим бредом, столь прочно засевшим в мозгу брата. Останавливало только то, что Редрик никогда не сможет понять и простить этого, а жертвовать своими доверительными отношениями с братом Аллирд не решался, поскольку достаточно будет одного предположения о том, кто причастен к уничтожению культа, чтобы разделить их гигантской пропастью, преодолеть которую уже не получится никогда.
Редрик,
Вздохнув, он устало опустился за рабочий стол и активировал голограммную панель контроля, где сразу же отобразился целый пакет новых сообщений о поступивших вызовах, отчетах и докладах. Имея целый штаб, занимающийся разработкой тактических планов и общим руководством, король все равно был вынужден ежедневно посвящать свое время контролю за ходом вторжения и его результатам, анализируя постоянно обновляющиеся сводки с фронтов. Отложив их на время в сторону, он связался с адъютантом и приказал вызвать в кабинет начальника штаба.
Несмотря на то, что между Саальтом и Рейнсвальдом всегда было много общего, между ними существовало немало различий, и важнейшим являлось то, что феодалы Саальта не имели никакой автономии. Их владения принадлежали короне, а сами дворянские роды выступали лишь как наместники и исполнители королевской воли. Такой порядок был нарушен лишь единожды, после поражения в войне, когда князья, разозленные бессмысленными и огромными потерями, жестокостью победителей по отношению к побежденным и тем, что король не признал своей вины в этом разгроме, с оружием в руках сместили его. Однако на престол метил каждый из восставших и, выполнив первую цель, они просто сцепились друг с другом. Кровавая гражданская война, осложняемая вторжениями дикарей и мутантов, интервенциями и налетами соседних государств, продолжалась несколько поколений. Отец Аллирда и Редрика начал силой объединять страну под властью одной короны, а братья еще больше упрочили монархию, ужесточив контроль над дворянскими родами, являвшимися одновременно и главной ее опорой, и главным внутренним соперником.
У феодалов не было собственных армий, чтобы вести самостоятельные войны, им подчинялись лишь отряды замковой охраны да колониальные войска, неспособные выступать серьезной силой на полях настоящих сражений и годившиеся только для подавления мятежей и истребления мутантов. В каждом феоде формировались полки, переходившие под прямой контроль королевских вооруженных сил и получавшие приказы напрямую из Ставки, а сами феодалы имели право служить в армии
Начальник штаба, гросс-адмирал Кондовски был как раз одним из таких людей, сражавшийся в Объединительных войнах под командованием еще отца Аллирда, пройдя вместе с ним сквозь горнило опустошительных сражений, и позже поступивший под руководство Аллирда. Уже поседевший и постаревший так, что даже омолаживающие операции не могли этого изменить; сильно хромающий
на левую ногу, поскольку сустав, вживленный после того, как ему шрапнелью раздробило колено, так и не смог нормальной прижиться, он был олицетворением настоящего королевского офицера. Идеальная осанка, прямой и твердый взгляд красноватых глаз, обветренное лицо с острыми чертами, крючковатый нос, сломанный минимум трижды, вкупе с исполнительностью, верностью и готовностью умереть за престол.
— Ваше Величество, мне сообщили, что вы меня вызывали, — поклонился Кондовски, почти бесшумно входя в кабинет. Его высокие стальные сапоги тонули в мягком ковре, поглощавшем все звуки, — Я успел подготовить отчеты только по последним двум дням, поскольку не знал, какие именно сведения Вам понадобятся… — он редко когда оправдывался, но сейчас был вынужден, поскольку вызвали его действительно неожиданно. Да и для самого Аллирда подобное изменение планов было спонтанным. По первоначальному плану армии под его командованием должны были ударить с противоположной стороны острова по тристанским землям и соседним феодам, отвлечь хотя бы часть сил на себя, дав Редрику возможность организовать полноценный плацдарм, но, оказывается, такая помощь ему была не нужна, он отлично справлялся собственными силами.
— Да, я вызывал тебя, но не по этому поводу, — отрицательно покачал головой король Саальта. — Присядь, Кастор, я хочу поговорить сейчас с тобой не как с офицером, а как с другом… Я ведь могу называть тебя другом?
Гросс-адмирал сел за край стола для обсуждений, внимательно глядя на своего короля, словно пытаясь заранее разгадать тему будущего разговора. Кресла с высокими спинками и кожаной обивкой специально сделаны жесткими, чтобы люди слишком сильно не расслаблялись на встречах, так что сидеть получалось только выпрямив спину и подобравшись. Положив руки перед собой на стол, дворянин тяжело вздохнул, подбирая подходящие для ответа слова.
— Ваше Величество… Вы оказываете мне большую честь, — гросс-адмирал не смог скрыть выражения некоторого смятения и удивления, мелькнувшего на его лице. — Несомненно, вы можете считать меня одним из самых преданных и верных друзей. И я готов вас выслушать, что бы вы не сказали.
— Побойтесь Неба, адмирал, — отмахнулся Аллирд, будучи не в настроении поддерживать официальный этикет, — сейчас мы с вами здесь только вдвоем, а слежки и записей в королевском кабинете нет и не будет. Оставьте этот официальный тон…
— Это не официальный тон, — Кондовски покачал головой. — Я не смею к вам обращаться иначе, кроме как подобающим образом, все-таки вы мой король.
— Значит, я приказываю вам убрать этот тон и побыть просто самим собой сейчас, — строго ответил Аллирд, отклонившись на спинку кресла и приняв расслабленную позу. — Мне ужасно надоела вся эта официальность. Даже с родным братом я не могу поговорить как с близким человеком, между нами все равно остается ощущение, что я старший и мои решения нельзя оспаривать. Знаете, как это порой надоедает?